Наблюдатель
Шрифт:
За представлением наблюдали и торговцы, чьи прилавки были неподалеку. Сгорбленный, бедно одетый старик с засаленной косичкой на затылке, торговавший рыбой, радостно вскрикнул, когда самурай, одолев чудище, освободил прекрасную деву и усадил ее на лошадь позади себя.
Продавец за прилавком напротив неодобрительно покачал головой:
– Ты бы думал лучше о своей торговле, сосед. Возле твоего прилавка совсем нет покупателей.
– Ох, да, вы правы, Екуси-сан, - живо откликнулся старик, не отрывая слезящихся глаз от сцены. Его лицо с нездоровой сероватой кожей было покрыто морщинами, словно земля в период засухи.
– Видно, Амида Будда сегодня сердит, раз отвернулся от меня.
– Ну уж Будда, кажется, здесь ни при чем, - хохотнул какой-то прохожий, разглядывая грязный прилавок.
– Дело скорее в том, что твоя рыба насквозь гнилая!
– Что? Моя рыба?
– возмутился старик.
– Да вам любой скажет: лучшая рыба на всем базаре - у старого Осимы! Господин сам может зайти в мою лавку и выбрать товар по вкусу! Заходите, господин, прошу вас! Заходите же!
Все еще ухмыляясь, прохожий зашел в лавку, не обращая внимания на продавца, который кланялся так часто, что, казалось, его голова вот-вот оторвется и слетит с худых плеч.
Но едва они оказались внутри, с ними обоими произошла вдруг разительная перемена. Старик выпрямился, его лицо разгладилось, взгляд приобрел твердость стали. Прохожий же, наоборот, съежился и глядел на Осиму Кэсои снизу вверх, несмотря на высокий по японским меркам рост.
– Ты проследил за ним?
– Да, мой господин.
– Он с кем-то разговаривал?
– Только с торговцем рисовыми лепешками. Мы проверили торговца, он чист. Еще дал нищему мелкую монету. Посмотрел представление театра кукол.
– Не отрывай глаз от фургона. Упустишь - шкуру спущу с живого.
Прохожий съежился еще сильнее. Он знал: угроза насчет шкуры могла осуществиться буквально.
А фокусник с обезьянкой тем временем, улыбаясь, наблюдал за красивой юной девушкой, которая ходила между рядами зрителей с большим деревянным подносом. По традиции ее лицо, лицо артистки, под толстым слоем грима походило на маску, но даже при этом оно вовсе не выглядело безжизненным. Черные волосы были аккуратно уложены в высокую замысловатую прическу.
– С твоей красотой может соперничать только твое искусство, Есико - сказал фокусник, кладя на поднос монетку.
– Я видел это представление много раз, но все время смотрю его будто впервые.
– Вы очень добры ко мне, - смущенно ответила девушка.
– Мой брат ждет вас. Только погодите, пока зрители разойдутся.
Старший брат Есико Тадэн больше был похож на силача, жонглирующего на арене тяжелыми гирями, чем на актера-кукловода. Он сидел внутри фургона на тонкой циновке, скрестив под собой ноги, и ремонтировал дракона из рисовой бумаги. Несколько секунд фокусник стоял неподвижно за спиной Тадэна, с удовольствием наблюдая, как играют у того под кожей тяжелые, но удивительно гибкие мышцы. При всей своей мощи движения актера были очень легки и точны. Наконец его ловкие пальцы закончили работу, он распрямился и положил готовую куклу на специальную подставку.
– Сегодня наш друг придет сюда?
– спросил фокусник.
Тадэн вздохнул:
– Есико, приготовь гостю поесть. И принеси чаю.
Фокусник присел напротив. Скоро перед ним появилась миска риса и несколько кусочков сырой рыбы.
– Что мне нужно передать?
– Мы знаем немного, - ответил Тадэн.
– Если судить по тому, что самураям становятся известны все наши передвижения, их шпион где-то очень близко к руководителям общества. Может быть, он даже стоит во главе одного из отрядов. И, самое главное, наш друг уверен, что шпион не состоит на службе у дайме. Господин Симадзу Иэхиса о нем ничего не знает. Этого человека нанял тайный клан.
– Шпион - ниндзя?
– удивился фокусник.
– Нет. Это окинавец. Возможно, раньше он был на нашей стороне, но его запугали или купили. Боюсь, что теперь план освобождения ОнукоТэрая известен врагам.
Фокусник молчал. Актер кукольного театра был прав: в члены тайного общества не мог попасть случайный человек. Внедрить его было бы чрезвычайно трудным делом. Шпионил кто-то из своих.
– Я могу встретиться сам с нашим другом?
– настойчиво спросил Фокусник.
– Вы каждый раз подвергаете его и себя ненужному риску. Было бы куда проще, если бы я встречался с ним сам и обменивался нужными сведениями! Я не хотел бы, чтобы с Есико что-нибудь случилось.
Он бросил взгляд на девушку. Ее лицо вспыхнуло.
– Прошу вас, не считайте меня маленькой девочкой. Я очень горжусь тем, что хоть как-то помогаю общему делу.
Она попыталась придать голосу строгость, но было видно, что такое проявление заботы ей приятно.
– Все равно было бы проще, если бы вы связали меня с этим человеком напрямую.
Тадэн покачал крупной головой:
– Это невозможно. Он очень недоверчив, и, я думаю, у него есть на это право. Он страшно рискует, находясь один в стане врага. Есико, возьми дракона и повесь его снаружи на шест. Новая краска должна высохнуть к завтрашнему утру.
Через некоторое время фокусник, так ничего и, не добившись, вышел из фургона. Обезьянка по-прежнему сидела у него на плече и корчила потешные гримасы. Народ на базаре бурлил, как и раньше, и фокусник легко растворился в толпе. Есико проводила его до выхода и вернулась в фургон. Она неслышно подошла к брату и заглянула в его тревожные глаза.
– Что-то случилось, Тадэн? Я чувствую…
Он неожиданно повернулся к ней.
– Есико, мне нужно, чтобы ты выполнила одно поручение.
– Я слушаю тебя.
– Тебе надо будет отправиться на юг, в деревню Тятаи. Если тебя кто-нибудь остановит, скажи, что идешь навещать больную родственницу. В деревне найди семью Фунори и остановись у них. Передай им это письмо. Сюда не возвращайся ни в коем случае.
Она нерешительно взяла в руки свиток рисовой бумаги и развернула его.
– Но здесь ничего нет!
– Глупая!
– сердито сказал Тадэн.
– Это тайные чернила, они незаметны. Но те, кому ты отдашь письмо, знают, как его прочесть.
Он неожиданно привлек ее к себе и нежно поцеловал. Ее удивила его теплота: обычно брат вел себя куда более сдержанно.