Начальник для чародейки
Шрифт:
А надсмотрщику не хотелось уходить. Нравилось ему здесь, в тюрьме. Все его слушались, старались задобрить. А если кто ретивый артачиться начинал, того можно и палицей стукнуть. Чтобы другим неповадно было. Так что Арни здесь важным человеком себя чувствовал. Зачем уходить-то?
— Там, говорят, какая-то краля за ним придет. За Призраком. Велено выдать без вопросов.
— Краля? Не слышал. А может, кто из Ордена? Какая нормальная баба в тюрьму может так запросто наведываться да еще преступников изымать? Заберут вот этого мокрушника, чтобы по своим маговским законам судить, — с надеждой, почти мечтательно проговорил главный тюремщик.
— Посмотреть бы…
— На кого? На кралю? Или на суд Ордена?
— Да на все. А то одно развлечение — тюремные байки, — Арни как-то взгрустнулось. Все-таки по Призраку он будет скучать.
— Не беда. Будут тебе еще забавы, вот послужишь с мое… — посулил начальник и раздосадованно махнул рукой. — Документ не жги и не выбрасывай. Отдашь той, которая за уголовником придет. Пущай сама решает, что с этим делать. А я больше ничего знать не желаю.
И вышел, громко хлопнув дверью. «М-да, странный денек», — подумал Арни и, весело насвистывая, вернулся к своему неторопливому и кропотливому занятию.
Она зашла где-то между делом № 238 и № 257. Надсмотрщик перепутал стопки с заключенными на пожизненное и приговоренными к смертной казни. Теперь он старательно выискивал, где закралась ошибка, и не сразу обратил внимание на стук в дверь.
— Утро доброе! — сказала барышня и протиснулась мимо Арни, как только тот приоткрыл тяжелую створку. «Вот так клюква!» — подумал надсмотрщик, оглядывая чудную гостью. Не часто встретишь женщину в брюках, разве что в Ордене. У них там, говорят, черт-те что творится: бабы вовсю в штанах вышагивают, а мужики в длиннополые рясы рядятся. Ну куда это годится?
— Доброе. Это вы за сто семьдесят четвертым пожаловали?
— За кем? — переспросила гостья. У нее были глубокие темно-синие глаза, особенно выделяющиеся на лице из-за черной как смоль подводки. Ишь, разукрасилась. Срамота-то какая…
— «Заключенного номер сто семьдесят четыре Джерласса Призрака освободить», — Арни процитировал текст приказа и исподлобья уставился на пришлую. Надсмотрщик обладал крепким телосложением и средним для мужчины ростом, но вынужден был смотреть на гостью снизу вверх. Это ему тоже не понравилось. — Так что, бумага на выдачу есть? Забирать изволите или как?
— Или как, — огрызнулась барышня. — Сами мне его и выведете. А я пока у вас здесь подожду. А то несподручно мне, даме, по кутузкам шастать.
Надсмотрщик аж крякнул от возмущения.
— Не пойдет так. У меня вон стопка важных документов на столе. Не положено.
Гостья улыбнулась и развернула перед его носом распоряжение тайной службы. Арни нахмурился. Выходит, не магесса перед ним вовсе, а новый следователь магического отдела. То-то начальник подивится!
— Ладно, можете подождать. Сейчас я вашего беззаконника выведу.
Надсмотрщик привычно спустился в подвал, где в камерах без окон держат самых опасных преступников. Он следовал этому маршруту каждое утро вот уже в течение трех месяцев. Вход в узилище Призрака был предпоследним в череде одинаковых дверей с зарешеченными окошками. Мужчина в грязной робе сидел в той же позе, что и каждый день: скрещенные ноги, прямая спина, руки покоятся на коленях. Он не обратил внимания на приход Арни. Наверное, ждал, что тот снова станет окуривать камеру травами.
— Подъем. На выход, — коротко бросил надсмотрщик.
— Пора? — Вопрос прозвучал безразлично, будто заключенный слишком давно ждал, чтобы его задать. Его отросшие засаленные волосы сползли с глаз, когда он поднял голову.
— Да, пора. Тебя ждут.
Призрак внезапно откинулся назад и дико захохотал. Арни не любил истерик. Он подошел и несколько раз пнул узника ногой. Обычно это срабатывало.
— Вставай давай, да поживее. На воле посмеешься. А мне еще камеру драить…
— Что? — водянисто-голубые глаза сфокусировались на охраннике. — Как на воле?
— Ждут тебя, говорю же.
Мужчина медленно поднялся на ноги и сделал нерешительный шаг в сторону выхода, будто не веря своему счастью. Его не остановили, и он, шатаясь, побрел по длинному коридору. На лестнице надсмотрщику пришлось поддержать его, чтобы тот не свернул себе шею.
— Получите и распишитесь, — пропыхтел Арни, опуская заключенного на стул.
Призрак отдышался и посмотрел на свою спасительницу. Ничего хорошего этот взгляд не предвещал.
Я сидела на жесткой кушетке и скучала, рассматривая незатейливую обстановку комнаты. Надсмотрщика не было всего несколько минут, но я мужественно удерживала себя от того, чтобы взглянуть на дела арестантов, напоминая, что работаю в тайной службе и могу получить эту информацию в любую минуту. Минут через пятнадцать вернулся надсмотрщик, таща на себе что-то, некогда бывшее Джерлассом Атирне. Он почти бережно опустил на стул свою ношу, в которой едва угадывались черты прежнего Призрака.
— Ты?! — Вскричал Джер, завидев меня. Подскочил (откуда только силы взялись?) и попытался приблизиться, но крепкие руки надсмотрщика удержали его и вернули на место.
— Я. Тоже рада тебя видеть, — изобразила невозмутимость. Перед тем как поставить подпись, сделала вид, что передумала и задумчиво посмотрела на бывшего приятеля. — Будешь плохо себя вести, пойдешь назад в камеру.
Это подействовало. Призрак переменился в лице и замер на стуле. Я — чудовище.
— Понял.
Я выдала ему шерстяной армяк, чтобы он закрыл тюремную робу и не замерз на улице. Следующие несколько минут мужчина смиренно ждал, пока я закончу с бумажной волокитой и поведу его… куда? В Орден? Во время моего выгорания он уже находился под стражей и вряд ли имел возможность следить за новостями.
Когда мы выходили из здания тюрьмы, я искоса наблюдала за Джером. Видела, как он щурился от яркого света и жадно вдыхал городской воздух, полный запахов чада и горящего металла из соседней кузницы. Временами на его лице мелькала улыбка — появлялась и сразу исчезала, как будто ее и не было. Мне оставалось только гадать, что довелось пережить Призраку за время заключения. Сейчас он был похож на зверя — настороженный и сжатый, как пружина. Так вели себя волки, в зимнее время часто забредавшие в город.