Начальник Нового года
Шрифт:
– Что? – не поняла Катя, до сих пор общавшаяся с компьютером только через Севу.
– Неважно! Тебя ищет один крендель – грязный, с велосипедом, который руками в лужах любит копаться!
– Знаю такого, – обрадовалась Катя.
– А он полмира вверх дном перевернул, чтобы тебя найти. Вообще-то оно сработало бы обязательно, если бы… но он же не знал, что есть еще на свете девушки без компьютера.
Катя только молчала и блаженно улыбалась.
– Короче! Это его номер телефона. Напиши ему хоть смс, что ли, если ты не можешь прокомментировать видео.
– Я? Смс? Ему? – поразилась Катя.
– Если хочешь, приезжай сюда, я покажу видео, а потом напишу за тебя комментарий, но вообще это детский сад какой-то. Давай, пиши смс. Напиши: привет, я девушка в одном ботинке. Понятно? Все, давай, отбой! Мне еще начальника года, блин, работать.
Голова у Кати мгновенно опустела, а сердце забилось гулко и часто.
«То, что со мной было раньше, это не паника, – пронеслось как бы светящимися буквами в совершенно пустой голове, – паника – это сейчас».
Сергей Сергеевич стоял у нее за спиной и лишал ее свободы воли и свободы мысли. А тут он еще и заговорил:
– Катерина Александровна, а нельзя ли посмотреть на тот эскиз, что я видел в прошлый раз? Я, честно говоря, хотел сделать вам предложение: вы доведете до конца рисунок, который я видел на эскизе, а я его у вас куплю.
– Предложение? – услышала единственное слово Катя. – Извините меня, я на секундочку, я сейчас вернусь.
И она убежала из квартиры Сергея Сергеевича раньше, чем Нина Семеновна вынесла ей пальто.
– Мне надо на волю, – твердила она в лифте, – мне надо на волю, хоть ненадолго, мне надо написать сообщение скандинавскому богу.
– Как же я ему буду писать? – огорчалась она, выходя из лифта.
– Куда вы? – бросился ей наперерез консьерж, широко раскрыв руки.
– Что я вам, курица, что ли? – увернулась от него Катя и потянула на себя подъездную дверь.
– «Привет» я уже написала, а вот где здесь запятая? – выпалила она в лицо Максу. Лицо, кстати, у него было красное и распаренное, куртка расстегнута, волосы спутаны. Макс сгреб Катю в объятья и принялся кружить.
– Успел, слава те господи! – приговаривал он.
Ни он, ни она не заметили, как в дверях появились консьерж со своим зубом и Нина Семеновна с Катиным пальто. Макс поставил Катю на землю, но не выпустил из рук и теперь целовал ее в щеки, в уши и в волосы.
– Успел наконец-то! – улыбался у двери дядя Коля. – А она чуть опять не убежала! Прыткая такая!
– Они все бегают, – покачала головой Нина Семеновна.
– Макс! – позвала Катя.
– А? – с трудом оторвался от нее Макс.
– Ну а запятая-то где? – требовательно спросила Катя.
Валентина
Горьковской трассы Тина немного опасалась. Она ездила по ней много лет назад, в темноте, и дорога была такой, как будто ее бомбили. Впрочем, в те времена, когда Тина была в последний раз на Горьковской трассе, почти все дороги были такие.
«Все же что-то меняется в нашей жизни к лучшему», – подумала Тина, проскочив беспокоившую ее трассу на одном дыхании.
«Что-то, но не всё», – добавила она, выехав на деревенскую дорогу.
Эта дорога осталась такой же, как и в девяностые: с гигантскими ямами, ухабами, провалами и канавами. Все ямы и провалы были залиты водой, подернуты тонким ледком и присыпаны снежком. Хуже может и можно, но Тина это «хуже» не могла себе даже вообразить.
Мимо нее, бодро виляя высокой белой кормой, проехал «Порш».
«У него, наверное, есть подробная карта ловушек», – с завистью подумала Тина, попробовала прибавить газу и попалась – колесом в глубокую дыру в асфальте.
Тина выбралась из машинного тепла и принялась ругаться вслух, оглядывая колесо, попавшее в западню. Западня была сделана на совесть, и ее маленькой игрушечной машинке ни за что было из этой западни не выбраться.
– Здесь надо на «Ниве» ездить, на «козле», а лучше на тракторе! – утешала Тина свою бедную машинку.
– Нет, ну этот-то! – простирала она руки к далекой белой корме «Порша». – Вот этот, хотела бы я знать, как он здесь ездит? Как? Он свою карту ловушек выучил наизусть и съел, да? Чтобы враг не прошел? Здесь никто не пройдет: ни свой, ни чужой!
Тина разорялась совершенно напрасно – ни одна живая душа ее не слышала.
Вдоль улицы тянулись глухой стеной высоченные заборы. За заборами высились солидные дома в два или три этажа. Нигде не было ни палисадника, ни деревянного дома с белыми наличниками, ни кошки в окне, ни бабки с пустым ведром. Тина сейчас была бы рада даже пустому ведру. Хотя какой, казалось бы, толк от бабки? Небо спускалось все ниже и ниже и обещало скоро спуститься совсем и накрыть толстым мягким снегом все вокруг до следующей весны.
– Э, нет! – стряхнула с себя оцепенение Тина. – Здесь, пожалуй, можно замерзнуть вернее, чем в тайге. И тебя даже весной не откопают, потому что и весной им здесь будет не до тебя и не до твоего трупика.
Тина выхватила телефон, как волшебную палочку, и вызвала доброго духа:
– Я доехала до тебя. Почти! Только попала в ловушку. Уже в этом вашем, как его, Рыбном или Рыбачьем. Что ты говоришь? Раково? Да какая разница. Выходи из-за своего забора – какой тут забор твой? – и иди меня доставать. Нет, ты сначала меня достань отсюда, а потом будешь рассказывать, какой у тебя забор.
Кирка Сидельников появился очень скоро – высокий, широкий, в неожиданной камуфляжной куртке (раньше Кирилл был большим франтом и кроме двух десятков дорогих костюмов держал у себя в гардеробе пару смокингов).
– Кирка! – обрадовалась Тина и тут же решила блеснуть остроумием: – Ты теперь работаешь в МЧС?
– И тебе привет! – ответил Кирка, подкладывая какие-то досочки под колеса многострадальной машинки.
– Нет, что, правда? И ты только что с задания? – резвилась Тина.
– Я сиденье отодвину? – без всякой вопросительной интонации спросил Кирилл и ловко вывел машину из ямы. Может быть, яма была не такой страшной?