Начало и конец нашего земного мира

Кронштадтский Иоанн

Если утверждать, что реформация явилась как след­ствие злоупотреблений римских пап, западного духовен­ства и монашеских орденов, то почему, спрашивается, подобная же революция совершилась на небе? Там ведь не моглибытьэлоупотребления. ибо царствует Всесовер-шенный Бог. Поэтому ссылка на злоупотребления не име­ет ни малейшего основания. На земном кругу злоупот­ребления неизбежны по самой природе человеческой, но это не отнимает святости у святой соборной, апостольс­кой Церкви, которая, по выражению Апостола, есть столп и утверждение истины, хотя и состоит из лиц, повинных греху.

В чем же состояла церковная революция XVI и XVII столетий, повлекшая за собой гражданскую революцию XVIII и XIX столетий? Почти в том же, чем состояла ре­волюция на небе. Последняя состояла в отказе находить­ся в сонме чтущих Бога к в составлении самочинного сон­ма

последователей иного бога, восхитившего божескую честь и поклонение. Так было на небе в среде ангелов, и немногим разве иначе в земной сфере. У людей, вслед­ствие смены поколений нужна постепенность перехода,

172 чтобы незаметно для самих себя подойти к поклонению чужому богу. Поэтому реформацией положен только кра­еугольный камень - нового Вавилона - церкви антихри­ста, в новейшем ее проявлении. Известно из Открове­ния , что на Юлиане Отступнике остановилось многове­ковое созидание церкви антихриста, ибо строитель ее сатана на долгий период времени был лишен свободы созидать Вавилон.

Когда этот период окончился - точно неизвестно, только несомненно одно, что строительная горячка уже в XVI с голетии началась и на этот раз быстро подвинулась и подвигается в ожидании скорого, быть может, явления главы этой церкви, в лице ожидаемого сына погибели, человека греха, противящегося и превозносящего­ся выше всего называемого Богом или Святыней, так что в храме Божием сядет он как Бог, выдавая себя за Бога/2 Фес. 11,2-5/.

Конечно, для гого, чтобы сын погибели был принят за истинного Христа и Бога, необходимо, чтобы мир был тщательно подготовлен к такому колоссальнейшему оду­рачению и притом за какую-нибудь не менее колоссаль­нейшую вину пред истинным Христом и Богом нашим. Вина эта та самая, которая тяготеет поныне на иудей­стве, а в последние века начинает уже тяготеть и над хри­стианским миром. Иудейство мнимо служило и мнимо служит Богу, ибо, убивая Христа и Его последователей, думало, что этим служит Богу. И по сей день оно убеж­дено в своей праведности и верности истинному Богу, совершившему мир. Всякий знает, что такое праведность и верность еврейская, а они все-таки считают себя един­ственным избранным народом чрез обрезание и плотс­кое происхождение от Авраама. Называться евреем - вот все по их мнению, что необходимо для вечного блага. Подобное сему самомнение сделалось обычным явлени­ем не у одних евреев, но и у множества христиан, по име­ни называющих себя христианами, в действительности же язычников, рабов греха, имеющих дьявола своим бо-

173 гом. Ибо кто служит добродетели, тот раб Божий, а кю служит греху, тот раб греха и следовательно раб винов­ника зла - дьявола.

Так ошибались и ошибаются евреи, воображая, что служат Богу, совершая всякие злодеяния. Так ошибают­ся и мнимые христиане, воображая, что без добродетели они служат Богу. Нет! Они служат не Богу, а дьяволу. Вот где секрет того, что может произойти колоссальнейшее обольщение всех лицемерных христиан - явлением мни­мого Христа. Они не знают истинного Христа, ибо дела­ми своими отверглись Его. Другие же легкомысленно во­образят, что нашли истину в обмане и лжи самозванного бога, в лице сына погибели. В ряды подобных легкомыс­ленных, прельщенных ложью и обманом, могут попасть даже избранные, если, подобно жене Лотовой станут на пути спасения оборачиваться к Вавилону и Содому. Есть и немало действительных врагов Божиих, людей ненави­дящих Бога, как ненавидит Его сатана и ангелы его. В чис­ле таковых могут оказаться, к своему удивлению все те. которые по наущению дьявола, ненавидят Слово Божие, превращают намеренно смысл и значение его. выстав­ляя оное, как выдумки ума человеческого, будто бы нала­гающие тяжкие оковы на человека; оковы, которые необ­ходимо расторгнуть. Делается это ради того, чтобы по­ставить свое слово на место Слова Божия и свое имя на место Имени Божия. Что пользы в том, что они уверяют, будто бы веруют в Бога. Маска лицемерия явление с неба Господа спадет с них, и будет ясно всему миру, что это враги Божий, принадлежащие к страшному сон­му ненавидящих Бога, возненавидевших Его без причины /Иоан. XV/.

Замечательный пример подобных личностей пред­ставляют в отношении к легкомысленным - Пилат, в от­ношении к лицемерам - Каиафа У Пилата преобладает легкомыслие сибарита, у Каиафы маска заботливости об общественном благе, а в сущности у обоих свое мни­мое, личное благо. И то, и другое привело их, по отсут-

174 ствию добродетели, в страшный сонм врагов Божиих. Несомненно, что и тот, и другой

признали бы сына поги­бели за истинного Бога и преклонились бы пред ним; пер­вый - по крайнему легкомыслию, второй - по крайнему лицемерию, увидев идеал лицемерия, достойный всякой чести от лицемеров и лжецов.

Неужели те, которые намеренно искажают писание или отрицают его богодухновенность, причтутся к Каиа-фе и подобным ему: Ариям, Ренанам и проч.? Несомнен­но, потому что и Каиафа веровал в Бога, но не веровал в Писание, не верил сказаниям Моисея, хотя и имел вели­кий сан первосвященника.

Особенная черта неверующих в искупительные зас­луги Христа, Агнца Божия, заключается между прочим в том, что они оправдывают и Пилата, и Каиафу, поступив­ших так будто бы ввиду общественной безопасности и притом ввиду полного незнания того, что имеют дело с Самим Богом неба и земли в Лице Его Помазанника.

Что до Пилата, то закон «не убивай неповинного» начертан был в его гражданской совести; что же до Каиа-фы, то он, кроме закона совести, имел и письменный за­кон «не убивай-, но для оправдания своего лицемерия прикрывал свой злодейский умысел пользой обществен­ной /Иоан. XI. 49-51/и ссылкой на другой, несуществую­щий закон, о котором говорил Пилату: «Мы имеем закон и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим» /Иоан. XIX, 7/. Несомнен­но, что Каиафа был уверен, что это действительно был Сын Божий. Здесь не было того, чтобы Христос присваи­вал Себе, что Ему не принадлежало. Каиафа же лицемер­но притворялся, что не знает этого. Лицемерие врага Бо­жия обнаружилось, и маска спала с лица его пред Лицем стоявшего пред ним Самого Всемогущего Бога. Что Каи­афа хорошо знал с кем имеет дело, доказательством слу­жит тот самый вопрос, который он предложил Иисусу Христу пред синедрионом, вопрос о Его Божестве, как Мессии. Если бы Каиафа не был заранее уверен, что в

175 столь торжественную минуту, при заклинании Именем Божиим, Христос не откажется, ибо не может отказаться от Своего Божества, то, конечно, не предложил бы по­добного вопроса. В случае отрицательного ответа весь план богоубийства составленный сатаной, рушился бы, ибо всякие другие обвинительные пункты были несосто­ятельны. Волей-неволей пришлось предложить такой вопрос, который обличал самого Каиафу в совершенной уверенности, что имеет дело с Самим Богом. Сам же он старался разуверить себя в этом, и вероятно разуверил, как бы в торжественное подтверждение того, что вера без добродетели все равно, что гниющий труп. Тако­вой оказалась вера первосвященника из саддукеев. Та­ковой окажется напоследок и вера мнимых христиан, не имеющих добродетели Бога сочтут за лжеца, а неподра­жаемого лжеца за Бога. Конечно, это ослепление причи­няет сатана, но почему ослепляемые не обратятся за ис­целением к Богу? Потому что нравятся оковы сатанинс­кие. Грех сладок, а добродетель горька. Какое тяжкое недоразумение!

Начавшееся в Ассийских церквах еще при Иоанне Богослове антихристианское движение под флагом очи­щенной от обряда религии, или религии высшего веде­ния/гностицизм, от которого произошли вредные секты: докеты, николаиты/, а в действительности полное отре­чение от апостольской проповеди, было остановлено апо­стольской ревностью св.Иоанна и его ближайших учени­ков. Гностицизм затих до самого XVI столетия, т.е. до вре­мен реформации, когда это зло I и II века воскресло с но­вой силой, поднялось из недр земли, как почва для сына погибели. И не было таких, кому под силу было бы удер­жать развитие зла, ибо римский престол того времени оставил любовь к истине и погрузился в материальные заботы. Примеру Рима подражали и прочие представите­ли Церкви на Западе.

Реформация, как религия, очищенная от всего ви­димого, как религия будто бы высшего понимания покло-

176 нения Богу духом и истиной, отвергла Апостольское пре­дание, таинства веры, чудеса, прославление Богом святых Его угодников на земле, священные изобра­жения, крестное знамение, поклоны, посты, празд­ники, молитвенное предстательство за усопших, хо­датайство за нас пред Богом святых угодников Божи­их, св. Ангелов и Самой Приснодевственной Матери Божией, низводя Ее с высоты приснодевства в дей­ствительную жену Иосифа /имевшую от него детей/, а св. Апостолов низводя в писателей, развитие кото­рых на принципе духовной литературы и проповед­ничества шло нормальным порядком постепеннос­ти от сказок и аллегорий к истине, в особенности же очищенность новой религии простерлась на упразд­нение преемственной от апостолов иерархии и бо­гослужений, от которых осталось пустое имя.