Начало пути
Шрифт:
– Если сдашь – убью.
На этих словах я понял, что мне пора идти к себе в комнату, пока меня не начали убивать прямо сейчас.
А утром я проспал.
Ворвавшись уже под конец экзамена в кабинет, я, не говоря ни слова, подбежал к преподавательскому столу. Экзамен принимал тот самый преподаватель, который и вел у нас занятия.
– Извините меня за опоздание, – практически прокричал я.
– Вы что кричите, мистер Нейман? – поднял на меня глаза преподаватель. – Садитесь и берите билет?
– Что прямо сразу без подготовки?
– Конечно. Сейчас вот мистер Хьюманг завершит ответ на свой последний вопрос, хотя я не сомневаюсь, что он будет так же восхитительно хорош, как и ответы на предыдущие вопросы, поэтому я поставлю “отлично” и без
– Спасибо, – проблеял мой сокурсник и начал вставать со стула.
– Это вам спасибо, за такие знания, – улыбнулся экзаменатор и обратился ко мне. – Присаживайтесь, мистер Нейман. Берите билет.
Я дрожащей рукой вытащил карточку. Номер тринадцать. Как мило. В билете оказалось четыре вопроса. Нужно ли писать, что я понятия не имел о последних двух? Так, первый вопрос я вроде знаю: «Мифы второй мировой войны до создания Империи». Хм, второй: «Моральные выводы древних сказок на примере сказки «Красавица и чудовище». Сказок я знаю много, но вот именно в этой я не нахожу никаких моральных выводов. Про вопрос «Развал тоталитарного строя Темной Империи» я мог сказать только, что нужно было меньше Хмырям всяким помогать, да животных в лабораториях отстреливать. А вот насчет: «В чем, по вашему мнению проблемы политики Джорджа Вашингтона», я не знал ничего, кроме того, что проблема политики Вашингтона заключалась в том, что это был первый президент Древней Америки.
– Ну что, молодой человек, отвечайте, – улыбнулся мне преподаватель, и я начал отвечать, куда мне деваться-то? Первый вопрос я рассказал бодро, быстро и уверенно. Правда, во многих аспектах мы не сошлись. Видимо, этот аспирант учил эту войну по учебникам, написанным уже через столетия после этой самой войны, и то, видимо, с точки зрения проигравшей стороны. В свое время и я читал книги и рукописи, явно основанные на достоверных источниках, о чем не замедлил доценту сообщить. Он, видимо, таких раритетов не читал, поэтому, судя по всему, на меня обиделся.
– Что касается второго вопроса. Если честно, я не понимаю, какая может быть мораль в подобной сказке? Это чудовищная аморальная вещь, которую следовало бы запретить еще при ее создании, – так же бодро продолжил отвечать я по билету.
– Почему вы так решили? – удивленно хлопал глазами экзаменатор.
– Ну как? Вот смотрите, начало сказки вроде не предвещает беды. Девушка живет вполне свободно и счастливо. Но потом ее отца какая-то нелегкая сила понесла в метель или в ураган, я уже не помню, куда-то по делам на лошади. Разумеется, старик заблудился и, натолкнувшись в темном лесу на пустой холодный замок, решил в нем переночевать. Вот вы бы согласились ночевать в пустом замке, стоящем в страшном темном лесу? Я бы нет. Ну и попался старик по собственной глупости в плен. А девушка плачет и рыдает, думая о том, что наверняка страшное чудовище схарчило ее любимого папу. Ну и пошла она с чудищем договариваться. Итог один: вместо тупого папы она оказалась в плену чудовища. А папа вместо того, чтобы бороться за дочь до последнего, похлопал ее по плечу и кинулся в город. Вот скажите, что морального конкретно в этом эпизоде? Ведь вроде бы старик был уже в годах и пожил уже свое, вот почему бы не настоять на своем и не отправить волшебным отцовским благословением, подкрепленным не менее волшебным отцовским пинком, родную и любимую дочурку домой? В эгоизме отца что ли мораль? По первости несчастной девушке было тоскливо и, что греха таить, страшновато. Но умная и ушлая девица быстро выделила все плюсы и минусы своего пребывания в замке и резко перестала бояться. Правда, чего ей бояться? Живет, как принцесса, на полном пансионе, все над ней трясутся: бегают, пытаются услужить, включая страшное чудовище, и главное, ей ничего не нужно делать. А что ждало ее дома? Вечно грязный, не всегда мытый охотник с трехдневной щетиной, которого нужно обстирывать, обглаживать, так он еще и есть вечно хочет. А если дети потом пойдут – вообще труба. А тут ей ничего не грозило, включая детей, учитывая физиологию владельца этого замка. Так что, когда встала проблемы
Под конец моей вольной интерпретации вполне известной сказки глаза все больше округлялись у моего экзаменатора. Потом он очень тихо произнес:
– Пошел вон отсюда.
– А как же экзамен?
– Я тебе ставлю “удовлетворительно”, но только никогда больше не смей появляться мне на глаза. Потом сдашь выпускные экзамена и навсегда забудешь про этот предмет. Понятно?
– Ну, “три” так “три”, – пожал плечами я и, не прощаясь, вышел из кабинета. Еще чего, посещать эту тупость, надо же, как удачно получилось.
По всем остальным предметам я получил заслуженные “тройки” и перевелся на радость всем преподавателям на второй курс. Точнее, я получил “тройки” по всем предметам, кроме одного – ботаники.
Что касается ботаники, я действительно к нему не готовился, потому что мы с отцом обсудили все вопросы, которые были на экзамене. Этот экзамен все курсы и факультеты сдавали в один день, только в разное время. Не удивлюсь, что Эвандер Иво день экзамена выбирал исключительно по расположению звезд, планет или выпавшей карте таро. Как мне писал отец, этот человек преподавал еще у него. Только тогда Иво был вполне вменяем и говорил только о цветочках, пестиках и тычинках. А вот когда он съездил на Арарат, так все, умом тронулся. Но специалист профессор действительно хороший. Был.
В назначенный день и час мы собрались всем курсом в кабинете. Пришел наш звездный преподаватель и сел за свой преподавательский стол. Надел очки и обвел нас тяжелым взглядом.
– Значит так. Я вас всех сейчас просканировал и узнал, что никто из вас больше, чем на “четыре”, не знает. Кому поставить “четыре”?
Я обернулся и увидел, что практически все подняли руки вверх. Я не понимал такого подхода. Ботанику я хорошо знаю, почему бы и не рискнуть и не попытаться ответить? В итоге спустя десять минут нас в кабинете осталось только четверо. Я, Рей, Лиза и еще один мальчик со Второго факультета. Я подошел к столу первым и вытащил билет.
– Ну что молодой человек, вы готовы отвечать? – с улыбкой спросил меня профессор Иво.
– Да вполне, – я пожал плечами. Билет был вполне удобоваримым. В нюансах я, конечно, могу запутаться, но в общем знаю ответы неплохо.
– Ну и хорошо. Я тебя сейчас детально просканировал и обнаружил, что ты знаешь на “пять”. Тебя это устроит?
Я хлопал глазами и долго не мог понять, что и как он просканировал, если он даже не является ментальным магом? Я смог только утвердительно кивнуть и вышел из кабинета со странным чувством: вроде и “пятерку” получил, единственную причем, а какое-то неудовлетворение все же осталось.
В гостиной, когда все уже сдали этот поистине странный экзамен, Регган Гволхмэй рвал и метал:
– Такие теплые дни! Я мог гулять в эти выходные! Я мог спать, я мог делать все, что угодно! У меня мог быть секс на этих выходных! А я учил эту гребанную ботанику!
– Ты что завелся-то? – подошел к нему противный парень, сокурсник Рега по имени Ник Монро. Не нравится мне этот тип, скользкий он какой-то.
– Ничего! Потерять трое суток только ради того, чтобы тебя «просканировали» и узнали, что ты знаешь ботанику на “пять”?
– Ну, сдал ведь, – похлопал Ник Рега по плечу. Гволхмэй поморщился, но ничего больше не сказал. В это же самое время у него зазвонил телефон.
– Да. Сдал. А ты что думала, у тебя сын совсем тупой? Нет, завтра. Все, у меня еще много дел, – на этих словах он бросил телефон на диван, на котором сидел наш префект и заполнял какие-то бумаги.
– Что, достали? – сочувственно спросил Лео у Рега, не отрывая взгляда от бумаг.
– Не то слово. Даже домой не хочется.
– Не езжай.