Начало самодержавия в России

Альшиц Даниил Натанович

Как видим, Курбский ни в коей мере не поддается на удочку отрицания и сокрытия опричнины.

Изучение едва ли не всех соображений историков в пользу гипотезы об отмене опричнины, а также исследование источников, освещающих организацию государственного управления после 1572 г., убеждает в том, что объективных данных, подтверждающих эту гипотезу, нет. Источники сообщают множество фактов, указывающих на то, что опричнина под именем «двора» продолжала существовать.

Опричник-самозванец Генрих Штаден

Единственным современным событиям источником, содержащим прямое утверждение, что опричнина была отменена, являются записки вестфальца Генриха Штадена, занесенного судьбой в Москву Ивана Грозного. Но словам Штадена, всемогущий бог послал на опричнину давно ожидавшуюся земскими «кару, которая приключилась через посредство крымского царя Девлет-Гирея. С этим и пришел опричнине конец, и никто не смел поминать опричнину под следующей угрозой: шшовного

обнажали по пояс и били кнутом на торгу. Опричники должны были возвратить земским вотчины. И все земские получили свои вотчины». Из этого сообщения Штадена исследователи и делают заключение, что царем был издан указ об отмене опричнины, содержащий ряд конкретных пунктов, в том числе предписывающий опричникам вернуть всем земским отнятые у них земли. К сожалению, сообщепие Штадена не было подвергнуто источниковедческому анализу. Исследователи, обращавшиеся к «Запискам» Штадена, ограничивались общими оценками этого источника.

И. И. Полосин назвал их «повестью душегубства, разбоя, татьбы с поличным», написанной с «неподражаемым цинизмом». «Бессвязный рассказ едва грамотного, необразованного и некультурного авантюриста Штадена», в котором «много хвастовства и лжи», — так характеризует этот источник С. Б. Веселовский. «Общим смыслом событий и мотивами царя Штаден не интересуется, — продолжает исследователь, — да и по собственной необразованности он не был способен их понять… По низменности своей натуры Штаден меряет все на свой аршин».

Тем не менее при таких резких оценках источника его важнейшее сообщение об отмене опричнины было воспринято с полным доверием.

«Записки» Штадена стали достоянием русской и советской историографии только в 1925 г. К этому времени гипотеза об отмене опричнины, высказанная еще Карамзиным, насчитывала более ста лет своего существования. Но никаких прямых доказательств ее истинности в распоряжении историков не было. Заявление Штадена прозвучало поэтому для сторонников данной гипотезы как долгожданное объективное подтверждение их давнего предположения. В действительности же произошло нечто обратное: издавна существовавшая гипотеза сыграла роль готового подтверждения сообщению источника, что и вывело его из-под необходимого критического изучения. Между тем сообщения Штадена об опричнине вообще, а об ее отмене в особенности заслуживают предельно критического отношения.

Издатель «Записок» Штадена И. И. Полосин изложил обстоятельства их появления. К сожалению, эти обстоятельства никем из исследователей, в том числе самим Полосиным, не были учтены при оценке сочинений Штадена. Между тем сравнительное изучение различных произведений Штадена, написанных при различных обстоятельствах, ставит ряд вопросов, без ответа на которые «Записки» в качестве исторического источника использовать неправомерно. Вопросы эти таковы: все ли четыре произведения, составившие сборник «Записок» Штадена, написаны им лично? Что в сочинениях Штадена является воспоминаниями очевидца, а что — записью легенд и слухов? Внимательное прочтение сочинений, названных И. И. Полосиным, а отнюдь не самим Штаденом «Записки немца-опричника», заставляет поставить и такой вопрос: а был ли Штаден опричником? Не следует ли его заявление об этом занести в обширный список его явных выдумок? Генрих Штаден составлял свои записки о Московии в 1577–1578 гг. в эльзасском имении Люцельштейн в Вогезах, принадлежавшем пфальцграфу Георгу Гансу. Этот политический авантюрист был в то время охвачен идеей захвата Русского государства. Немало энергии затратил он на сколачивание коалиции против Руси, стараясь втянуть в нее Пруссию, Польшу, Ливонию, Швецию и Священную Римскую империю. Георг Ганс добивался у императора и на заседаниях рейхстага ассигнований на создание могучего флота на Балтике для похода в северные моря с целью нападения на русские владения. Себя он предлагал в «великие адмиралы» будущей армады.

Мелкий авантюрист Генрих Штаден, вернувшийся из России в 1576 г., попался на глаза авантюристу большего размаха как нельзя более кстати. Живой свидетель «развала» Русского государства — а именно так хотел представить состояние дел в России Георг Ганс, чтобы легче было уговорить своих союзников на войну против нее, — «знаток» русских нравов Штаден должен был авторитетом очевидца поддержать кланы воинственного пфальцграфа.

У Георга Ганса в замке Люцельштейн по его указанию и, скорее всего, при его участии Штаден создает первую часть своих «Записок». Она состоит из двух сочинений: «Проект завоевания Руси» и «Описание страны и правления московитов». Затем Ганс включает Штадена в качестве эксперта по русским делам в посольства, отправлявшиеся им в Швецию, Польшу и Ливонию. Одно из таких посольств было направлено к императору Рудольфу II. Штаден, как пишет И. И. Полосин, заинтересовал императора «и своей автобиографией, и рассказами о московитах». По предложению императора, Штаден, находясь при его дворе, пишет историю своих похождений, «Автобиографию», как называет ее Полосин.

Вся рукопись, содержащая сочинения Генриха Штадена, состоит из четырех частей: 1) «Описание страны и правления московитов»; 2) «Проект завоевания Руси»; 3) Прошение Штадена на имя императора Рудольфа; 4) Автобиография Генриха Штадена. Произведения эти далеко неоднородны. Так, в частности, «Проект завоевания Руси» резко отличается

от других частей рукописи. В нем содержатся такие глобальные политические рассуждения, которых в других частях не сыщешь. «Проект» озаглавлен сравнительно скромно: «План, как предупредить желание крымского царя с помощью и поддержкой султана, нагаев и князя Михаила из Черкесской земли захватить русскую землю, великого князя вместе с двумя сыновьями увезти в Крым и захватить великую казну». Однако далее следуют такие предложения императору: «Ваше римско-кесарское величество должны назначить одного из братьев Вашего величества в качестве государя, который взял бы эту страну (т. е. Россию. — Д. А.)и управлял бы ею». Итак, предлог — спасти Русь от покорения ее крымским ханом; суть — захватить ее. «Монастыри и церкви должны быть закрыты, — советует далее автор «Проекта». — Города и деревни должны стать свободной добычей воинских людей». Он развивает последовательный план захвата и оккупации городов при движении на Москву с севера.

«Отправляйся дальше и грабь Александрову слободу, — рекомендует автор, — заняв ее отрядом в 2000 человек… За пей грабь Троицкий монастырь». Затем, по его мнению, надо окружить Москву. «И Москва может быть взята без единого выстрела». Что касается великого князя, т. е. царя Ивана, то его «вместе с сыновьями, связанных как пленников, необходимо увезти в христианскую землю…».

Автор плана этой грандиозной политической авантюры, рисуя картину легкого успеха, все больше и больше распаляется: «Затем, через окрестные страны можно будет пройти до Америки и проникнуть внутрь нее. С помощью персидского шаха можно будет совсем легко справиться с турецким султаном». Как видим, налицо план завоевания чуть ли пе всего известного тогда мира, которое следует начать с покорения и разграбления России.

Безудержное хвастовство и явный авантюризм Штадена видны и в других его сочинениях. Но масштабы и сам характер штаденовского хвастовства в них совершенно иные. Штаден пишет там о себе. Он хвастает личными «подвигами»: грабежами, изнасилованиями, аферами и, наконец, своим беспримерным личным героизмом на поле боя. Всегда и всюду он ищет только наживы. Глобальные политические планы ему совершенно чужды.

В отличие от автора «Проекта» Штаден в «Описании страны и правления московитов», которое безусловно принадлежит лично ему — человеку, действительно много лет прожившему в Московской Руси, — весьма далек от мысли, что Московское государство так легко и просто завоевать. Здесь им написаны от внутреннего убеждения идущие слова: «Хотя всемогущий бог и наказал Русскую землю так тяжко и жестоко, что никто и описать не сумеет, все же нынешний великий князь достиг того, что по всей Русской земле, по всей его державе — одна вера, один вес, одна мера! Только он один правит! Все, что ни прикажет он, — все исполняется и все, что запретит, — действительно остается под запретом. Никто ему не перечит: ни духовные, ни миряне. И как долго продержится это правление — ведомо богу вседержителю».

Создается впечатление, что проект завоевания и оккупации Московского государства написан Штаденом не самостоятельно, а при активном соавторстве Георга Ганса, внушившего ему свои геополитические идеи. При написании «Проекта» было использовано иногда в дословной цитации «Описание страны и правления московитов». Из этой цитации как раз и видно, что сначала было создано «Описание страны и правления московитов», на основе которого Штаден и Ганс составили «Проект завоевания Руси».

Цель произведений, написанных в Люцельштейне, состояла в том, чтобы убедить европейских государей вступить в антимосковскую коалицию. Какие-либо субъективные моменты вроде описания личных подвигов и похождений Штадена были из них полностью исключены. Об этом свидетельствует и сама форма сочинений. Хотя «Проект» и написан от первого лица, местоимение «я» встречается в нем всего два или три раза в деловом контексте — «я полагаю» и т. п. В обширном «Описании страны и правления московитов» (48 страниц печатного текста) «я» не присутствует ни разу. Оба произведения отличаются от двух других — «Автобиографии» и «Прошения» — по весьма важному признаку: ни в «Описании», ни в «Проекте» нет ни единого слова о службе Штадена в опричнине, несмотря на то что упоминание опричнины в «Проекте» есть, а в «Описании» ей уделено очень много места. Грабежи и зверства опричников в «Описании» даются Штаденом с позиции стороннего наблюдателя, не имеющего ко всем этим эксцессам никакого отношения. Россказни о своей близости к Ивану Грозному, о том, как царь произвел его в «рыцарское достоинство», и соответственно о службе при царской особе, а значит и в опричнине, возникли у Штадена, вернее, понадобились ему только на втором этапе его «литературного» творчества, когда он оказался при дворе императора Рудольфа II. Понятны и мотивы, побудившие Штадена заговорить на эти темы, — желание «по-рыцарски… служить» его «римско-кесарскому величеству», т. е. получить при дворе императора высокую должность и титул. Пребывание в числе «князей и бояр» на службе у иностранного государя вело в те времена к возведению в соответствующее достоинство если не механически, то наиболее прямым и простым путем. Ради этого предприимчивый авантюрист, обретавшийся на Руси в качестве торгаша и шинкаря, получивший как иноземец на русской службе небольшое поместье, и возвел себя в ранг русских «князей» — «опричников».