Начало тьмы
Шрифт:
— …Нет, быстрей не сделать… Спешка приведет к непоправимому ущербу для мыслительных функций.
— Но, черт возьми, без энергозащиты вся станция понесет непоправимый ущерб! Эркин, я всегда верил вам — неужели действительно ничего нельзя сделать?
— Можно, — негромко, но отчетливо произнес Отари. Программист вздрогнул и оглянулся — эрмиер грозно взглянул на неизвестно откуда взявшегося нахала:
— Это кто? Пауль, все эти ваши демократические замашки…
— Это не мой подчиненный, — кратко ответил Эркин, отодвигаясь от экрана.
— А
— Позвольте представиться, — перебил его Отари, — Отари Ило, координатор экспедиции!
…Отдавал ли он себе отчет в том, что делал? Хотя ему было не до того, чтобы копаться в своих побуждениях — яростная энергия била в нем и искала выхода. Полное неприятие развалившейся ситуации — уж этого-то он вытерпеть точно не мог! Пусть ему дали звание координатора во имя каких-то темных политических махинаций — наплевать! Теперь это его звание — и точка!
— …Эрмиер, что бы не говорили обо мне — я здесь, и я хочу спасти станцию и людей.
— Вы — преступник!
— Это еще неизвестно. По закону я сейчас, скорее, жертва… Но оставим это — вы выслушаете меня?! — голос его загремел. Головы операторов поднялись, как по команде — такого тона здесь не слышали. Эрмиер замолчал, пуча глаза. Отари продолжал уже спокойнее:
— Компьютер не спасет базу — поздно. Выйти наружу равносильно самоубийству — правильно? — озабоченно склонился он к экрану. Одутловатое лицо кивнуло.
— Отлично. Теперь ответьте мне — кто вчера приказал начать наружные работы?
— Хр-р… Пф… Профилактика проводится по плану… А ваше какое дело?!
«С точностью до наоборот! Значит, Грор… Скорее всего, он знал время заранее. Но роботов надо еще запрограммировать… Да, он же говорил, что у него есть люди среди операторов». Отари подозрительно огляделся — кто-то из них? Это было бы вопиюще!
— Профилактика превратилась в диверсию…
— Вашу диверсию! — взвизгнул толстяк.
— Не говорите глупостей, — хладнокровно ответил Ило, — я не самоубийца. Поэтому я предлагаю не дожидаться починки компьютера, а для начала прекратить подачу энергии в зону реакции.
— Подача энергии прекращена десять минут назад, — Эркин выступил из-за спины Отари и провел рукой по схеме станции, светящейся разноцветными огнями, — однако активность среды не падает — общий показатель превышает все прежние нормы…
— Дураки! — прохрипел эрмиер. — При такой массе ПУВ будет остывать еще неделю…
Программист оглянулся на задумавшегося координатора:
— Получается, все бесполезно?
Отари поднял голову:
— Вы забыли об одном…
— О чем мы еще, по-вашему, забыли? — начальник уже не скрывал раздражения.
— А как расшифровывается — ПУВ? — вопросом на вопрос ответил Отари. Эрмиер аж задохнулся от возмущения — этот наглый выскочка нарочно испытывает его терпение! Ило оглянулся на программиста — тот, напротив, был задумчив. В отличие от узких специалистов, он привык обобщать — это роднило его с координатором. Да и кастового возмущения он не испытывал.
— Насколько я понял, вы собираетесь использовать психопластичность активной массы? — наконец, спросил он (за это время эрмиер успел выдохнуться).
— Да, — подтвердил Ило, не отрывая взгляда от лица человека, облеченного властью и в душе удивляясь, что тот не приказал его арестовать.
— Но в полной мере это не удавалось раньше… — это звучало вопросом.
— Стоит попробовать… — отрешенно уронил Ило.
— Пожалуй, — согласился Эркин. Как ни странно, манера его разговора не изменилась оттого, что он узнал, кто перед ним. «Поклонники чистого разума…» — чуть снисходительно думал координатор. Если бы ему приходилось иметь дело только с разумом! Сколько есть людей, у которых даже незаурядный ум полностью подчинен предубеждениям — вон, как у гран-эрмиера… Уж лучше программисты с их бесстрастной логикой. Однако сейчас эта неумолимая логика посылала его в самое страшное место, какое только возможно в воображении…
— …Я поставлю в известность Бронтома, — донеслось с терминала. Отари обернулся — хоть какое-то полезное сообщение среди пыхтения и суеты. Эрмиер так и не догадался арестовать его — вернее всего, эта мысль просто не пришла ему в голову. Все-таки ученый, а не простой администратор… Но его скоро наведут на эту идею — собственно, Бронтом и наведет. Ох и влетит же толстяку за нерасторопность! Хотя — через час на это будет наплевать…
Экран погас. Отари продолжал стоять посреди просторной «прихожей» Центра, словно не в силах расстаться с этим островком кажущегося спокойствия. Вопреки точному знанию, помещение казалось уютным и безопасным… Пересиливая себя, он сделал шаг к двери, остановился. Глядя в пространство, задумчиво произнес:
— Если в ближайший час ничего не изменится, останется еще одна возможность…
— Да, — кивнул программист, — наркотики. Максимальной дозы «заглушки» хватит на три часа, потом можно перейти на обычное снотворное — это сутки. Воздуха в гермокостюме хватит на 25 часов…
«А потом они проснутся… Но не все. Даже не большинство. И убьют их, как ни странно, собственные сны… Ну, координатор, как будешь действовать?» Вопрос, скорее, для проформы — все уже решено. И пусть у него нет достаточных знаний о ПУВ, и неясны пока способы его обуздания, да и плана-то особого нет — зато у него есть нечто, делавшее его незаменимым — жизнь. Ибо всех тех, кто кроме него вступал в прямой контакт с неведомым, находили потом распределенными по площади в несколько десятков квадратных метров…
…Очнувшись, он заметил, что Пауль Эркин внимательно наблюдает за ним. Шумно выдохнув, Ило кратко сообщил о своем решении, умолчав, правда, об обстоятельствах второй встречи с ПУВ. Эркин выслушал, не возразив ни словом. Затем пожал плечами:
— По рангу мне не положено возражать вам…
— Вы можете преложить что-то другое?
— Нет… — помолчав. — Нет, ничего другого я предложить не могу. Ловушка подстроена дьявольски ловко…
Решительно повернувшись к выходу, Отари приказал: