Начало
Шрифт:
Но это оказались не все проблемы. Роберт как-то справлялся с расходами, к весне дворец уже основательно подновили, появилась надежда к осени въехать хотя бы в его центральную часть. Леди Вайолет гордилась сыном, собой, дочерью, мистером Бишопом, мисс Эрлин и даже Томасом, которого все равно считала бездельником.
Беда грянула неожиданно, как всегда бывает.
– Милорд, телеграмма.
Роберт, корпевший над очередными чертежами и ведомостями расходов в попытке выкроить еще хоть шиллинг, с удовольствием разогнулся.
– Спасибо,
Хорошо, что в кабинете не было никого, кроме верного слуги, потому что Роберт побледнел и был вынужден опуститься в кресло.
В телеграмме говорилось, что до мистера Смита дошли сведения, что в течение длительного времени сначала лорд Кроули-старший, а теперь и нынешний скрывают часть дохода, чтобы не выплачивать положенные согласно договору суммы. Мистер Смит требовал вернуть недоплаченные деньги, угрожая в противном случае получить оные через суд.
Это означало крах. За пять лет, во время которых отец скрывал часть выручки от аренды, и за последние месяцы набралась немалая сумма. Да что там немалая – просто большая. Отдать ее сейчас значило остаться совсем без ничего.
Томас, видно, сказал леди Вайолет о полученной телеграмме и реакции на нее. Мать зашла в маленький кабинет сама.
– Роберт, неприятные вести?
Он молча протянул телеграмму. Некоторое время леди Вайолет покусывала губу, потом решительно произнесла:
– Ты вовсе не должен ничего платить этому мистеру Смиту, кем бы тот ни был! Роберт, если у отца и были какие-то обязательства, то у тебя их нет.
– Я наследник, мама. А наследовать можно все либо ничего.
Леди Вайолет вздохнула:
– Иногда мне кажется, что лучше бы ничего. Роберт, Грэнтэмхаус принадлежит мне, ты об этом помнишь?
– Ты предлагаешь продать особняк в Мейфэре?
– Нет-нет! Я предлагаю оставить Даунтон как есть и переехать в Грэнтэмхаус. Его у тебя отобрать не смогут.
– Но вместе с поместьем я лишусь и титула.
– Кто сказал, что ты лишишься поместья? Пусть себе стоит. Подумай.
Положение становилось очень серьезным, но Роберт понял, что мать права в одном: ничего нельзя было платить, не узнав кому и за что. Он отправился в Лондон, чтобы у мистера Уайльда аннулировать свое поручение.
– Вам следовало сделать это давно. Никто не знает, что это за мистер Смит и почему лорд Кроули так щедро содержал его, но даже если этот таинственный человек появится, вы всегда сможете оправдаться в суде именно неизвестностью.
– В суде?!
Для Грэнтэмов после всех бед не хватало только судебных исков.
– Я надеюсь, что до этого не дойдет. Слышал о ваших успехах в Даунтоне. Не примите мой совет за вторжение в вашу личную жизнь или непозволительную вольность, но мы с вашим отцом много лет доверяли друг другу…
– Я слушаю, мистер Уайльд.
– Женитесь на приданом. Вы молоды, умны, у вас титул…
Роберт от
– Если бы вы видели нынешнее состояние Даунтона, едва ли посоветовали такое.
– Это не вечно, вы прекрасно справляетесь.
– Нет, мистер Уайльд, я пока неопытный и бестолковый хозяин. Но я учусь.
– И научитесь!
Кроули возвращались из церкви, преодолевая положенное расстояние пешком.
Снова был март, дул ледяной ветер и хотелось только одного: очутиться в тепле под крышей.
Леди Вайолет снова завела разговор о необходимости наследника.
– Роберт, тебе тридцать, пожалуй, стоит об этом задуматься? Да и Эдит пора.
Неизвестно, куда завела бы их беседа, но тут Эдит замахала руками, показывая на дорогу, ведущую к Даунтону. Впереди в чудовищно нелепом, по мнению Вайолет, сооружении – коляске без лошадей восседала леди Маргарет. Шофер бегал от мотора к своему месту, не в силах справиться с заглохшим авто. Роберт ничем не мог помочь ему, поскольку не разбирался в моторах, да и кто в них разбирался? Оставалось только предложить продолжить путь пешком или ждать, пока из поместья пришлют подмогу.
Леди Маргарет категорически отказалась идти пешком, предпочтя мерзнуть в своем авто, которое, как часто бывало, заглохло в самый неподходящий момент, а потом еще глохло по дороге. Все же машины слишком несовершенны, чтобы полагаться только на силу их двигателей.
Леди Маргарет утром сообщила по телефону, что намерена приехать к обеду, но получилось несколько иначе.
Леди Вайолет, Роберт и Эдит пешком добрались до дворца куда быстрей, чем самоходная коляска леди Маргарет. Возможно, их подгонял холод, но двигаться в таком случае легче, чем, стуча зубами, ждать, когда мотор снова начнет тарахтеть.
Давно Вайолет так не веселилась!
Но ко времени возвращения домой сумела взять себя в руки и уже повелительным тоном приказала, чтобы кучер с лошадью отправились на выручку леди Маргарет с ее авто.
Отдав распоряжение, леди Вайолет прошла к креслу у камина.
В соседнем кресле ближе к огню тут же устроилась Эдит. Протянув руки и закоченевшие ноги к теплу, девушка передернула плечами:
– Какой холод!
К молодой хозяйке подошла ее горничная:
– Леди Эдит, вам подать туфли вместо этих промокших?
– Да, Эмма, пожалуйста. Мама, а тебе не нужно переобуться?
Леди Вайолет дождалась, когда Эмма унесет мокрую обувь Эдит, и только тогда ответила:
– Дорогая, леди никогда не потеют и не мокнут! К тому же я переобулась, но не столь демонстративно.
Мать говорила правду, ее собственная горничная без всяких вопросов, устраивая хозяйку перед камином, успела подсунуть теплые сухие туфли и унести мокрые.
Эдит смутилась, мать снова преподнесла урок. Чтобы не выдать себя, девушка попыталась вернуть разговор в прежнее русло: