Начатки Крэя
Шрифт:
«Видимо, каждое время приносит свои невзгоды. И каждый считает на своем веку, что хуже еще не бывало,» — к такому выводу пришел мальчик.
А посему — побродить с Кешкой взамен на угощение, побыть на побегушках, без криминала и опаски — для Крэя нехлопотно. Сахар — неописуемо вкусная штука! Особенно, когда его нет постоянно.
Настенные часы дома над кроватью показывали 22:55, до назначенной встречи у кабачка «Север» оставалось, по прикидкам молодого авантюриста, минут двадцать. В самый раз для неспешной ночной прогулки по чуть сумеречному городу.
Перекинув через
Полярный день — к нему Крэй привык, но не переставал поражаться и наслаждаться. Никаких потемок летом, гуляй — не хочу! Единственный минус — здесь гораздо холоднее Кведлинбурга. Выше нуля температура в наиболее теплые майские деньки не сильно прогревалась. Не говоря уж о белой ночи.
Крэй поправил ворот, надвинул теплую кепку и двинулся в путь.
Пальтишки входили в моду, но Крэя устраивала поношенная Евгением курточка с контрастной кокеткой и несколькими карманами. Имен в русском языке у этой вещицы было множество. «Хулиганки», как их ласково прозвали в народе, в Ленинграде называли «москвичками», а в Москве «ленинградками». А еще они назывались «бобочками». В нижнем-немецком у Крэя все было строго, по полочкам. В русском — иначе. Русские всегда желали разнообразия. Такие укороченные курточки с молнией на груди, выпускались советскими швейниками в нескольких вариантах, а те, кому не досталось готовое изделие, носили импровизации, сшитые дома из старых вещей. Крэй донашивал именно такую. Сам Евгений обновил свой гардероб до особого шика в виде короткой спортивного покроя куртки на молнии, с накладными карманами на груди.
Отца до сих пор не было, а значит, до утра и не вернется. Не в первый раз под выходной. Вполне вероятно, заседал в том же кабачке, куда направлялся Крэй по важному делу. Да и Евгений не удивился бы, завидев там сына — парень взрослый, под лето, вне школы, волен развлекаться, как хочет и с кем хочет. Выговоры давно остались в прошлом.
А дело и впрямь «очень важное». Бдить и создавать «атмосферу немчуры», как заявил ему Кеша, чтобы произвести впечатление на какого-то служивого парня, старше них на пару-тройку лет.
Изначально приближенный к природе, душевный Мончегорск возвели у реки «Монча» (по-саамски «красивый», «тундра», «горный массив») на северном склоне горного массива Мончетундра, на берегу живописных озёр Имандра и Лумболка. После Войны город интенсивно разрастался и благоустраивался: асфальтировались дороги, создавались скверы и детские площадки, высаживались деревья. Расширялся комбинат «Североникель», не предвещавший природе вокруг ничего хорошего, хоть и строились очистные сооружения…
Крэю здесь очень нравилось. Нравилась каждая деталь, какой бы простецкой и неказистой она не казалась остальным. Дышалось, по сравнению с его Первой Родиной, Средневековой Германией, свежо и спокойно. Без смрада и зловония
Величественные округлые горы, возвышающиеся на горизонте, придавали городку особую привлекательность и загадочность. Уют и умиротворение. Легкость и свобода рядом с цивилизацией.
Кабачок «Север» — местечко, подобающее городку. Миленькое скромное двухэтажное здание почти в центре города привлекало местных и приезжих из тех, кто мог себе позволить потратиться лишний раз.
Народу под закрытие — не густо. Звучит из патефона «Темная Ночь» в исполнение Марка Бернеса… Своя, родная.
По слухам, местная интеллигенция жадно слушала, а потом так же жадно шепотом обсуждала заграничную радиоволну «Голос Америки». Иная музыка, чтение книг, не издававшихся в СССР…
Из интереса порой дома Крэй ловил передачу на редкий радиоприемник, невесть откуда добытый Евгением. И из-за чего весь этот сыр-бор — не понимал.
Своя, чужая, неправильная… Да какая разница! Америка? Другой Континент? Ранее, в Мире Крэя, для него не существовало ничего, кроме маленького Кведлинбурга, а такого чуда техники, издающего немыслимые симфонии и звуки — не было и в помине. Уличные музыканты — редкость. А о настоящих больших концертах в Средние Века сирота, переживший Черную Смерть, и мечтать не мог, ибо не знал, что такие существуют в принципе.
«Вторая Родина», как назвал для себя этот мир Крэй, преподнесла невероятные открытия. В первую очередь — медицина, гигиена, наука, улучшение жизненного строя. Все вокруг жаловались на сложную послевоенную жизнь, но… Мальчика все устраивало. Он больше не спал на неудобной скамье в Монастыре, познал чудеса электричества, быстрого транспорта…
Книги. Неимоверное количество захватывающих книг. Как только Евгений научил читать по-русски — Крэй начал засиживаться с книгами ночи напролет под тусклым светом фонаря.
Столько приключений, столько историй, столько… Информации.
Из книг он понял: в какую примерно эпоху жил раньше; как люди изменились за несколько веков; какие открытия совершили; сколько существует континентов, стран, планет, звезд…
И уже который год к ряду Крэй думал: почему — он? Как ему посчастливилось вырваться из Старого грязного, хоть и родного, но гнусного Мира, в более гостеприимный, теперь столь же родной, Новый Мир?
Слишком много парень отвлекался. Постояно. Не из-за недостатка умений, соображалки или знаний оценки в школе выходили не очень. Мысли сумбурно летали, то и дело уводили в далекие странствия, мешая сосредоточиться на том, что происходило прямо сейчас.
Кешка и двое неказистых прихвостней-пацанов сидели за столиком и «вели деликатный разговор» со складным младшим лейтенантом в форме. Крэй стоял позади слаженной банды и «буравил и давил взглядом», как велел Кешка.
Выцепил Кешка лейтенанта на рынке и зазвал в местный кабачок «подружиться поближе». Служивый, поначалу обрадовавшись новому знакомству, теперь почуял неладное. Долгий, навязанный Кешкой разговор о сватовстве уже начинал его бесить.
— Повторю еще раз, я с твоей сестрой один раз под ручку прошелся, с хрена ль мне жениться на ней?