НАЦИОНАЛЬНАЯ РЕСПУБЛИКА
Шрифт:
Радикальное крыло этих пропагандистов либерализма стало объединяться в группу самоотверженных революционеров. Они искали приемлемого и понятного массам популярного лидера и быстро нашли его в личности Бориса Ельцина. Они-то и совершили буржуазно-демократическую революцию в России. Сначала идеологически и широкой пропагандой своих взглядов повернули большинство депутатов народно-представительного Верховного Совета РСФСР к буржуазно-представительным идеалам организации новой власти. А после путча ГКЧП 19 августа 1991 года, оказавшись единственной идейно организованной политической силой, объявили незаконными все учреждения прежней исполнительной власти. При поддержке наиболее деятельного населения Москвы они решительно распустили советские учреждения и представили в глазах масс выразителем воли народов России только представительный Верховной Совет. То есть они захватили всю полноту политической власти.
Политическую власть они подхватили довольно просто. Их с растущим воодушевлением поддержала основная часть московской гуманитарной интеллигенции – журналисты, писатели, виднейшие деятели культуры, что оказало заметное влияние на массовые настроения в стране. А вот удержать политический авторитет подхваченной власти, показывать её способность принимать решения и воплощать их в жизнь оказалось сложнейшей проблемой. Потому что в России того времени уже не было правящего класса как такового, исчезал прежний, советский централизованный аппарат управления, панические настроения и безволие охватили органы правопорядка и чиновничество. Страна неотвратимо распадалась на множество практически независимых от Центра образований, в которых пробуждались настроения защищать только местные интересы, быстро набирали влияние сторонники автономного сепаратизма.
Чтобы восстанавливать управляемость населением огромной по территории страны, надо было приспосабливаться к ходу событий, считаться с естественным правом на власть самых сильных индивидуумов и групп, тех, кто доказывали это право в обстоятельствах охлократического безвластия. Иных способов восстанавливать зачатки новой власти не было. Либеральные революционеры, близкое окружение Б.Ельцина, чтобы удержать формальную власть в буржуазно-представительном Верховном Совете, под давлением естественных обстоятельств вынуждены были подстраиваться под ту политическую линию, которая обслуживала единственно возможный путь длительного становления естественного правящего класса, – невольно и даже вопреки своим намерениям повторяя ход развития событий всякой буржуазно-демократической революции. Никто из них не понимал этого, и большинство не хотели понимать. Они обманывали себя и других, провозгласив "курс реформ", невнятную политику перехода к сказочно идеализированным рыночной экономике и народно-демократическому самоуправлению, хватаясь за самые бредовые проекты осуществления такого перехода всего за несколько лет.
Политический прагматизм партийно-хозяйственного номенклатурщика Б.Ельцина и ряда других региональных избранников в среде Верховного Совета вынудил их подчиниться самодовлеющим и безальтернативным требованиям обстоятельств. Они начали создавать аппарат исполнительных учреждений при представительном собрании и привлекать к этому связанных с практической деятельностью профессионалов: хозяйственников, военных и чиновников, – и окружать себя ими. Сначала это насторожило и обидело, а затем оттолкнуло часть либеральных гуманитарных идеалистов, которые стали обвинять своего вождя в отходе от их идеализма. Другого вождя они не имели, а жёсткая политическая борьба с прокоммунистическими организациями, которые проповедовали реваншистскую месть в отношении всех либералов, волей-неволей заставляла их продолжать оказывать Ельцину пропагандистскую и политическую поддержку. Но тем самым они укрепляли его положение главного руководителя исполнительных учреждений, куда постепенно и во всё большем числе потянулись прежнее чиновничество и прежняя номенклатура, соглашавшиеся признать над собой руководство не столько "реформаторов-лаборантов", сколько именно Ельцина.
С этого времени политическое влияние собственно либеральных гуманитарных идеалистов начало неуклонно слабеть. В передовом политическом отряде борцов за коренные, революционные изменения в стране их вытесняли либералы-экономисты, либералы прагматики, откровенно нацеленные на продвижение к либеральному монетаристскому капитализму, видя в нём единственное спасение от давления на буржуазно-представительную власть охлократической анархии. Этим было обусловлено стремительное возвышение Гайдара и его команды, решительно поддержанное Ельциным ради личного политического выживания.
3. От идеального либерализма к хищническому коммерческому капитализму
Причины, которые заставили выдвинуть именно главного идеолога американского теоретического монетаризма Егора Гайдара в председатели правительства, а его единомышленников в члены этого правительства, определились к осени 1992 года. Причины эти были прямо связаны с пробуждающимися общими интересами у тех прослоек коммерческих спекулянтов, в том числе завязанных на отмывание добытых уголовными способами товаров, на обслуживающих теневиков и хозяйственной номенклатуры, которые стали во множестве и повсеместно появляться и проявлять себя в качестве единственных организаторов действительных, а не надуманных товарно-обменных рыночных отношений.
Они не просто обозначали характер таких отношений, несмотря на всяческие препятствия и опасности, в каких очутились, привлекая к себе внимание уголовных группировок и коррумпированных номенклатурных и хищных этнических кланов. Они оказались единственными, кто ясно заявляли свои очень схожие интересы по всей России и увидели в идеях либерализма не оправдание охлократического люмпенства и местного сепаратизма, а идеологическое обоснование их стремлений юридически узаконить права выразителей коммерческих интересов в новых политических отношениях. Они ясно высказывали и показывали готовность насмерть и всеми средствами бороться за поддержку "курса реформ", укрепляя политическую власть Верховного Совета ставкой на "реформаторов".
Превращение финансов в предмет купли-продажи, в особый товар рыночных отношений, объявление начала приватизации рыночно ценной собственности и снятие препятствий на ввоз товаров потребления и вывоз всего, что возможно было продать на внешних капиталистических рынках, правительство Гайдара осуществило с начала 1993 года. Эти решения правительства открыто уступали требованиям к Верховному Совету со стороны коммерческих спекулянтов, которые ставили такие требования в качестве непременного условия получения представительной властью их поддержки в борьбе с охлократической анархией и реакционным прокоммунистическим реваншизмом.
Поворот правительства гайдаровских "реформаторов" к узакониванию этих требований, к превращению их в стержневой смысл всех мер правительства радикально укрепил позиции либералов в представительной власти. Но он сразу же сделал финансовую спекуляцию чрезвычайно, безумно выгодным делом, создав условия фактическому узакониванию банковского ростовщичества, созданию дутых финансовых пирамид, раскручиванию их рекламы по телевидению, тем самым узаконивания коммерческий произвол в отношении остального населения. Начался бурный рост численности коммерческих банков, над деятельностью которых невозможно было установить какой-либо надзор. Через них пошло неподконтрольное Верховному Совету и правительству отмывание самых разных коммерческих и около коммерческих, откровенно уголовных сделок, в том числе сделок с фальшивыми бумагами на предъявителя и с внешними контрагентами, которые устремились на "дикий рынок" России в предвкушении спекулятивных сверхдоходов. Такая политика отвечала стратегическим интересам Запада, в первую очередь влияющему на мировую политику спекулятивно-коммерческому капиталу США. Она была поддержана там на самом высоком уровне, укрепляя позиции российских "реформаторов" фактическим вмешательством во внутренние дела России и свидетельствуя об имманентном, внутренне присущем космополитизме коммерческого интереса как такового.
Подлинная власть коммерческих спекулянтов и ростовщиков над российским населением неуклонно возрастала по мере бурного становления частных и клановых финансовых накоплений. Финансовые накопления заставили создавать всяческие военизированные подразделения для их защиты и укрепляли связи их владельцев с исполнительными учреждениями представительной власти, как на местах, так и в Москве, главным образом с теми, через которые осуществлялась приватизация собственности прежнего советского государства. Так создавались условия для скупки бывшей собственности советского народа и государства коммерческими капиталами. Власть накопленных и(или) отмытых посредством коммерции капиталов превращалась в важнейший способ создания рычагов управления рыночными отношениями со стороны исполнительных учреждений Верховного Совета, в их числе избираемого и утверждаемого Верховным Советом правительства. Исполнительные учреждения налаживали тесное взаимодействие с крупными коммерческими и криминально-коммерческими дельцами, получали от них взятки в том или ином виде и проникались их интересами.