НАЦИОНАЛЬНАЯ РЕСПУБЛИКА

ГОРОДНИКОВ Сергей

Укрепить аппарат власти можно было единственным образом – ростом опоры правительства на силовые подразделения, на идеологически чуждые режиму кадры и ужесточением борьбы с взяточничеством в верхних эшелонах исполнительной власти, наказанием хищений и коррупции не взирая на лица. Такая политика, начатая при избранном в председатели правительства Е.Примакове, стала вытеснять олигархические круги от главных рычагов власти. Правительство принимало невыгодные им решения, вызывая у них раздражение, часто переходящее в ожесточённое сопротивление и контрнаступление. Неблагоприятные для них обстоятельства, угроза социального взрыва вынуждали их, скрипя зубы, привыкать делать тактические уступки, перестраиваться, искать иные источники паразитических доходов. Их внимание всё больше стало сосредотачиваться на посредничестве в торговле нефтью и газом, цветными металлами. И они показали свою силу, когда обстановка вновь стала относительно устойчивой: они добились смены правительства на менее самостоятельное, поставив во главе кабинета министров верного Б.Ельцину министра внутренних дел С.Степашина, к тому же оказавшегося под откровенным присмотром их представителя, ставшего первым заместителем председателя правительства Н.Аксёненко.

Однако время полного всевластия финансовых олигархов ушло. Их привычка использовать бюджет и правительство для обслуживания собственных целей и по своему произволу, опираясь на пропагандистскую машину принадлежавших только им СМИ, стала наталкиваться на растущее противодействие других представителей слоя получателей коммерческой прибыли. Эти другие получатели спекулятивно-коммерческой прибыли увидели в борьбе за доступ к власти и за оттеснение от неё способных лишь на паразитарное существование олигархических свор единственное средство для своего выживания. Но противодействовать финансовым олигархам, которые диктовали свои требования окружению Б.Ельцина и правительству России, нельзя было без идейного и политического объединения значительной численности представителей среднего и мелкого спекулятивного бизнеса, связанной с ними местной региональной власти.

После 17 августа 1998 года в политическую борьбу стала включаться новая сила. А именно, российский политический класс коммерческого интереса, преобразующийся в собственно политический класс по мере накопления опыта и ожесточения противостояния олигархическому окружению президента Б.Ельцина. Эта новая сила оказалась в значительной части прошедшей через уголовные способы обогащения и готовой на самые решительные действия. В отличие от олигархов банкиров, торговцев нефтью и газом и правительственных бюрократов она не имела прочных отношений с западным капиталом и не так, как они, зависела от экономических и политических интересов Запада, от уступок зарубежному давлению. Её собственные коммерческие интересы гораздо существеннее определялись спекулятивными отношениями внутри России и покупательными возможностями населения страны. При падении покупательной способности населения России после дефолта она вынуждена была идейно поворачиваться от либерального космополитизма к патриотической риторике, которая позволяла ограничивать и вытеснять присутствие западных коммерческих подразделений, дилерской сети внешних производителей, их агентуру с внутреннего рынка. Ей стало выгоднее обратиться к внутреннему производителю, товары которого были гораздо дешевле, что позволяло при торговом посредничестве между ним и беднеющим в своей массе населением удерживать спекулятивную прибыль. Широкие круги выразителей коммерческих интересов ступали на такой путь тем легче, чем откровеннее Запад начал показывать, что отнюдь не собирается допускать их присутствие на собственном правовом поле и на своём рынке, особо чувствительном к западному национально организованному общественному мнению.

Однако внутреннее производство в России оказалось столь надорванным, для его подъёма нужны стали такие капиталовложения, а их отсутствие при огромном внешнем долге предстало столь очевидным, что в среде широкого слоя владельцев российского коммерческого капитала, выразителей коммерческого интереса начала нарастать тревога за завтрашний день, а с нею росли антиамериканские, антизападные настроения, как настроения устойчивые и долгосрочные.

Давление таких настроений отразилось в первую очередь на губернаторах. Их политическая позиция за прошедшее после дефолта время приобретала всё более явные черты стремления защитить местные интересы от произвола олигархов и бюрократов столичного центра, от иностранных интересов, выражаясь в направленных против президента, против Кремля высказываниях и в поддержке патриотических лозунгов. Наиболее ярко это отразилось в немыслимом прежде вызове президенту со стороны Совета Федерации, в отказе губернаторов принять навязанную около кремлёвскими олигархами и бюрократами отставку Генерального прокурора Ю.Скуратова. Скуратов первым из высокопоставленных чиновников почувствовал изменение расстановки политических сил, ослабление финансовых олигархов и попытался высветить некоторые коррупционные дела и приватизационные мошенничества наверху власти.

Чтобы подавлять подобные настроения местных элит, влиятельным бюрократам и олигархам пришлось поневоле переступить через свои опасения усиления аппарата власти, в особенности его главных силовых составляющих: милиции и армии. Они стали вынужденно и настороженно поддерживать это усиление аппарата исполнительной власти ради удержания контроля над главными денежными потоками страны. Начав вторую войну в Чечне, они недвусмысленно показали не сломленную волю к власти, к борьбе за сохранение своего выгодного положения, к использованию вооружённого насилия для утверждения своих собственных интересов на любой мятежной территории.

5. Три центра влияния на власть

Таким образом накануне декабрьских парламентских выборов в 1999 году и президентских выборов в июне 2000 года в России стали выстраиваться три центра средоточия влияния на цели власти режима. Олигархическая и бюрократическая кремлёвская свора пока остаётся самой близкой к главным рычагам исполнительной власти и навязывает выгодные для себя решения правительству. Она не имела до недавнего времени соперников в задании политических целей для России.

Однако теперь стали приобретать собственные политические интересы политический класс выразителей коммерческого интереса и аппарат власти. И значимость аппарата власти растёт по мере расширения кризиса идеологий гуманитарного либерализма, как объединяющей политический класс выразителей коммерческого интереса, и парламентского коммунизма и разрастания признаков глубокого экономического упадка, что угрожает стране потерей внутренней устойчивости складывающихся имущественных отношений. Все три центра влияния прорежимные, но каждый по своим причинам.

Весь 1999 год стал особенно тяжёлым не только для основного населения страны, но и для миллионов "новых русских", то есть тех, кто своими материальными интересами был завязан на получение доходов от спекулятивно-коммерческих сделок на разных ступенях рыночных отношений. После дефолта 17 августа 98-го их всех, а в особенности владельцев относительно крупных, но не олигархических капиталов, встревожили перспективы массового разорения. Если раньше волюнтаризм политики клики власти не отражался на них непосредственным образом, был как бы вне их непосредственных забот и потому был для них терпимым. То дефолт и трёхкратное падение курса доллара, подорвав покупательскую способность населения, ударили по ним сокрушительным образом, заставили их поворачиваться к осознанию необходимости установления непосредственного надзора со своей стороны над таким волюнтаризмом.

Прежний опыт показал им, что, в отличие от финансовых олигархов, осуществлять надзор за центральной властью, влиять на решения правительства по одиночке и группами они не в состоянии. Жизнь научила их – только объединяясь, они могут отстаивать свои интересы. А чтобы отстаивать эти интересы в противоборстве с власть предержащими сворами наверху исполнительной власти, им стало необходимым общероссийское объединение в собственные политические союзы. Им стала необходима не партия клики власти, какой была, к примеру, Наш Дом Россия, а партия своего влияния на политику власти. Но объединить десятки и сотни тысяч представителей коммерческого интереса в некую политическую структуру для борьбы с всевластием и произволом олигархов конкретной страны нельзя на основе космополитического мировоззрения гуманитарного либерализма. Чтобы объединяться внутри конкретной страны, надо подправить гуманитарный либерализм народно-феодальным патриотизмом населения этой страны, – патриотизмом, который не опасен господству коммерческого капитала как такового. Поэтому региональный, местный слой мелких, средних и крупных коммерческих собственников, в том числе представителей уголовных крыш, многие мэры и губернаторы стали проникаться идеями религиозного либерального патриотизма.

Подстёгнутые дефолтом, тревогой за своё будущее, они принялись создавать межрегиональные объединения и довольно быстро преобразовываться в общероссийское объединение "Отечество-Вся Россия". Это открыто прорежимное объединение. Всё определённее приобретая собственное видение целей политики в лозунгах либерального патриотизма, стремясь к изменению соотношения полномочий ветвей власти за счёт перемещения центра тяжести от исполнительной представительной власти к представительной законодательной власти, они смогли летом сыграть на местном патриотизме ожесточённых против кремлёвского произвола масс людей и стать действительно всероссийским движением. Согласно всем опросам, в поддержке населением им даже удалось обойти думских коммунистов, чего не удавалось добиться ни одному другому прорежимному общественно-политическому движению в прежние годы.