Над бездной по лезвию клинка
Шрифт:
– Петр Васильевич! – страдальчески поморщился Всеволодов, – Вы же знаете, как у нас руководство к мистике относится. Не верят. Есть приказ начальника главка установить наружное наблюдение, и я его отменить не могу.
– А почему всё это не нельзя объяснить? – удивился Торшин, – если такая связь реальный факт, то почему руководство это не принимает во внимание. В чем причина?
– По той же причине, по которой вас лейтенант Торшин, отправили служить в питомник, и если вы туда не хотите вернуться, прошу больше таких вопросов не задавать, – резкой репликой ответил Всеволодов и легонько постучал ладонью по столу, – на этом обсуждение мистики давайте прекратим.
– Вы знаете, Леша, как назвали эти рассуждения в руководстве Комитета?
– Как? – мешая ложкой чай в фарфоровой чашке невесело спросил Торшин.
– Сказки дедушки Григошина, – спокойно сказал генерал, – у нас в руководстве Комитета, больше партийных функционеров,
– Не волнуйтесь лейтенант, у наших коллег – противников, почти тоже самое. Дилетанты – политики руководят разведывательными и контрразведывательными службами, или дают им «ценные» обязательные для исполнения указания, – улыбаясь успокоил Торшина, Всеволодов и властно заявил:
– Наша задача действовать в предложенных обстоятельствах, а не заниматься рассуждениями о кадровой политике руководства страны. Вот, что ещё лейтенант, у вас какие отношения с женой?
– А причем тут моя личная жизнь? – Торшин, почувствовал, как волна раздражения накрывает его.
Вот как раз с супругой, после его неожиданного перевода в питомник, отношения пошли наперекосяк, она не понимала, а он не мог объяснить причину перевода. Да еще у нее оказалась аллергия на собачью шерсть.
– При том! Вы будете пользоваться конспиративной квартирой, часто выезжать в командировки, встречаться с агентурой, а среди негласных сотрудников, есть и привлекательные женщины, при этом до конца операции числится в командировке. Вы уже решили, как вы это объясните своей супруге?
– Нет!
– Подумайте, что вы ей скажите, и насколько она вам поверит. У нас не раз бывало так, что контрразведывательные мероприятия проваливались, по вине ревнивых жен. И учтите, если такое случится, виноваты, будете вы, а не ваша жена.
– Учту,
– Вот и отлично, в управление вам ходить не придется, встречаться со мной, и представлять отчеты о проделанной работе, будете здесь. Через полчаса подойдет капитан Ивлев, генерал вас представит, вы познакомитесь, и дальше будете выполнять его поручения. А мне пора, – вышел из-за стола полковник, – до встречи Петр Васильевич, а вам, удачи лейтенант!
Попрощавшись, ушел полковник, хлопнула входная дверь, Торшин и Григорьев вернулись за стол.
– Вам Леша повезло, – генерал налил себе в чашку свежего чая, – с таким мастером контрразведки, многие мечтают работать, если он это дело удачно закончит, то быть ему генералом. А о вас он высокого мнения, если не разочаруете его, то он вас к себе работать возьмет, а это верное начало успешной карьеры. Вы думаете о карьере Леша?
– Думаю, – признался Торшин и поспешно уточнил, – Всегда хотел серьезными делами заниматься, а не на станции прослушивания казенные штаны протирать. А вот этот полковник он что карьерист?
– Конечно, только он свой успех на реальных делах строит. Раз вам с ним работать, то расскажу вам об одной операции, она его прекрасно характеризует.
Стало известно нашей службе, от зарубежного источника, что наши заокеанские «друзья», завербовали одного служащего, человечек так себе, доступа к серьезной информации не имеет и ничего из себя не представляет. Дают ему кличку «Дешевка», устанавливают оперативное наблюдение. Человечек этот, знакомится с одним ученым, причем не просто знакомится, а просто навязывается ему в друзья. Ученый по своему воспитанию, просто послать его не может, присутствие его терпит, тем более что у них и общие интересы имеются. Ученый известный коллекционер, он часики собирает, а человечек, ему редкие часики достает, в том числе и с корпусами из драгоценных металлов. Ученый работает в закрытом НИИ которое занимается системами комической навигации, цель исследования точное наведение на цели баллистических ракет. Естественно, Ученый находится под контролем нашей службы. Вот Всеволодов, тогда еще майор, этот оперативный контроль и осуществлял.
Заокеанский дипломат, которого наша служба тоже хорошо знала как, разведчика работающего под прикрытием дипломатического иммунитета, вызывает, посредством условного сигнала агента «Дешевку» на конспиративную встречу. И там передает ему часики. Встреча была зафиксирована визуально, снята на пленку, сделана запись разговора дипломата с агентом. Когда запись встречи прослушали, то услышали, что дипломат поручает человечку передать Ученому фотоаппарат вмонтированный в старинные часы, а затем принять от Ученого отснятые микрофильмы. «Внешне и в ходе беседы, – дает инструктаж дипломат агенту, – вы должны вести себя так, что понятия не имеете о сотрудничестве ученого с нами». Далее агент должен оповестить условным сигналом дипломата, а затем при встрече передать ему материалы. «Дешевка» навещает ученого и передает ему часы. Контрразведчики и эту встречу фиксируют и делают запись. Ученый часы берет, благодарит, утверждает, что скоро расплатится. Начальство Всеволодова ликует, разоблачили предателя и шпиона. Руководитель управления принимает решение об аресте
На первом допросе, Ученый наших славных чекистов матом кроет, от улик открещивается, говорит о провокации, тридцать седьмой год матерно поминает, одним словом убежденный враг и ярый антисоветчик.
Потом Всеволодов мне рассказывал, что он самого начала был уверен, что это дело тухлятиной попахивало. Ученого он, осуществляя оперативный контроль, хорошо узнал. Отец Ученого работал часовым мастером, погиб на фронте в сорок втором. Ученый, тогда шестнадцатилетний мальчишка, добровольцем на фронт ушел, года себе прибавил и ушел, войну офицером закончил, командир роты. После войны учился, в своей области ведущим специалистом стал, новую систему навигации разработал, и самое главное сейчас работал над программой, которая может ломать навигационные схемы противника. Человек умный, талантливый, с большим жизненным опытом, он прекрасно знал и о постоянном контроле со стороны КГБ. И чтобы такой человек мог попасться с вульгарным шпионским аппаратом? Да на хрен ему вообще, что-то надо было снимать в институте, когда он все принципиальные схемы, будучи разработчиком, мог по памяти воспроизвести. Да и причина для предательства, где она? Деньги? Отпадает, материально вполне обеспечен. Уход за кордон? Так он, не выездной и прекрасно об этом знает, а просто через границы бежать, находясь под постоянным контролем, почти невозможно. Ненависть к существующему режиму? Отпадает, Всеволодов сам слышал, когда беседу месяц назад прослушивал, как Ученый в компании своих коллег хорошо выпив, и рассказав собеседникам и сотрапезникам, парочку похабно политических анекдотов, добавил: «Идеология это проститутка, пришла отработала, деньги взяла и ушла, а Родина, она тебе сначала как мать, а потом как дети. И споришь, бывает и ссоришься, и все недостатки видишь, а все равно любишь!» Ну не мог такой человек по моральным качествам стать предателем, не мог и все. Такой тип, на хутор пошлет, морду набьет, но предавать не будет.
Был у Всеволодова в институте, негласный сотрудник псевдоним «Кострома», он как раз под началом Ученого работал, так сказать изнутри контроль осуществлял. Он же в качестве понятого при обыске Ученого присутствовал. Надежный товарищ, проверенный, с большим стажем сотрудничества с органами. Начал он свою работу еще когда за воровство в зону попал. Был он тогда еще малолеткой, но быстро понял, что к чему. Своим помощникам – стукачам, оперативники помогали, и подкармливали, и на досрочное освобождение представляли, все, что могли то и делали. Только негласно помогай с нарушителями бороться, делом докажи, что встал на путь исправления. «Кострома» не раз доказал, что встал на этот самый путь. Его досрочно освободили, а оперативники, по эстафете, как ценного кадра, передали его территориальным органам. Те понятливого юношу оценили, помогли снять судимость и отправили совмещать учебу в институте со стуком на студентов и преподавателей. Институт был особый, он кадры для оборонных предприятий и учреждений готовил и там осуществлялся так сказать профилактический оперативный режим, что бы заранее идейно нестойких, от обороны и науки отсеять. «Кострома» и там себя отлично показал, правда не в учебе. Многим идейно незрелым товарищам по его отчетам, сразу научную карьеру зарубили. После окончания института «Кострому» к Ученому в научный отдел пристроили, дальше совмещать работу с активным сотрудничеством с органами.
Всеволодов мужик основательный, а контрразведчик вдумчивый. Он когда оперативный состав принимал, то личным делом «Костромы» знакомство не ограничил, а запросил и получил из архива МВД, уголовное дело по которому «Кострома» был привлечен к уголовной ответственности. Так и выяснил, что «Кострома» когда подростком был, карманником работал.
В день задержания Ученого, докладывает Всеволодов начальнику своему, о сомнениях по поводу Ученого, и о версии с «Костромой». Начальник, указывает Всеволодову на буйную фантазию и намекает на несоответствие занимаемой должности. Все ясно.