Над Этной розовое небо
Шрифт:
М-да…
Холодно, почти отстранённо я думаю, что уже могу себе признаться, что люблю его… Люблю… Но только какое теперь это имеет значение? А может, только это и имеет значение… Может быть, я смогу ему позвонить, всё рассказать…
Стоп!
Он же знает! Я резко выпрямляюсь, накланяюсь вперёд.
— Эй, ты чего?
Конечно знает! Никола, допустим, мог и не сказать ему, но ведь его крестный как-то узнал, значит и Марко знает. Почему тогда он не приехал с папой, чтобы повидаться со мной? Наверное, нельзя было или… Да и правильно, зачем этот глупый риск… Риск? А я бы всё сделала, чтобы с
Я снова откидываюсь на спинку. Я хочу проснуться. Проснуться и понять, что всё это нелепый жуткий сон и ничего этого нет на самом деле. Пока я сидела взаперти, мне не было так плохо как теперь, была надежда, что всё скоро разрешится, что папа что-нибудь придумает, тем более Никола был на моей стороне. Но теперь всё стало по-другому. Неужели ничего действительно нельзя сделать и с каким-то мелким сицилийским уродом не могут справиться ни папа, ни Джинаро с их связями и весом? И Никола не смог помочь, а ведь почти получилось, ещё бы чуть-чуть… какая-то пара минут и всё было бы иначе… Как обидно… Но почему, почему, почему?! Причём тут я?! Этого просто не может быть! Какая-то пара минут…
Меня душит горе, злоба, тоска, в горле стоит ком, на глаза наворачиваются слёзы. Поэтому я не сразу понимаю, что происходит в следующий миг, длящийся неестественно долго. Я будто нахожусь под гипнозом. Машина, едущая перед нами, вдруг подпрыгивает, вспыхивает, как факел и заваливается на бок, но какое-то время ещё скользит вперёд. И уже потом, с нереальным и необъяснимым запаздыванием до меня доносится, вернее доходит до сознания звук взрыва и скрежет движущейся по бетону груды железа. Мы резко тормозим, срываемся в занос, крутимся, как сумасшедшая карусель и останавливаемся, с грохотом врезавшись левым передним углом в металлический разделитель автострады. Я больно бьюсь о спинку переднего сиденья. Водитель выхватывает пистолет, открывает дверь и выпрыгивает из машины. Как только он оказывается на бетоне, стекло его распахнутой двери взрывается фонтаном бриллиантовых брызг, и он молча оседает на дорогу.
Мой конвоир предельно собран.
— Ну, блядь, попали, — шепчет он, озираясь по сторонам. — Давай сюда.
Я смотрю на него ничего не понимая, тогда он орёт:
— Быстро! Перелазь через меня!
Он приоткрывает дверь и тянет меня за руку. Я перелажу через него и сползаю на дорогу.
— Ну, отходи потихонечку, а то стекло затемнённое, тебя не видно.
Я выполняю его приказы.
— Хорошо. Подними руки. Поднимай, руки, блядь! Так. Теперь сделай шаг в сторону. Так, бля, замри.
Он выскальзывает из машины следом за мной, прячась за дверью, приседает на корточки и вынимает из руки убитого водителя пистолет, потом встаёт в полный рост и приставляет пистолет мне к виску.
— Всё, молодец. Ты молодец, всё правильно сделала. Теперь очень медленно отходим назад, прижимайся к машине. Идём, над, за багажник, а потом перебираемся к подбитой тачке, спрячемся за огонь и дым. Не бойся, прорвёмся, над.
Ветер несёт огонь и черную завесу дыма прямо на нас. Дуло пистолета больно толкается в висок, левая рука Андрея сжимает мою шею. Он тянет меня к обочине, хочет увести с автострады и, если его план сработает, мне, скорее всего, придётся лететь в Москву. Значит… Ну… Давай, Лиза… Адреналин доводит сердце до невообразимой частоты. Бум! Бум! Бум! Бум! Бум! Бум! Бум! Бум! Стучит, колотит сердце… Сейчас… сейчас… вот сейчас!
На мгновенье, на сотую долю секунды пальцы на моей шее чуть ослабляют хватку, и я тут же делаю рывок, бросок пантеры. Я устремляюсь в дым, запинаюсь за что-то на дороге и обрушиваюсь вниз, слыша в тот же самый момент несколько выстрелов. И тут же из огня, гари и клубов дыма вырастает фигура Марко. Он сжимает автомат и идёт туда, откуда я прибежала.
— Лежи не поднимайся! — бросает он.
Раздаётся ещё один выстрел, Марко дёргается, возникает короткая пауза, замешательство, но почти сразу он нажимает на курок, посылая смертоносный свинцовый рой в сторону Андрея. До меня доносится приглушенный вскрик. А ещё через несколько мгновений я слышу голос Николы:
— Всё чисто! Он готов!
Марко опускает автомат и бросается ко мне.
— Лиза, ты цела?
— Да.
Я поднимаюсь на ноги и оказываюсь прямо перед ним. Его левая рука вся в крови.
— Ты ранен!
— Ничего-ничего. Это пустяки.
Он прижимает меня к себе, и мы стоим, обнявшись посреди огня и дыма. Я не плачу, не трясусь от рыданий, моя голова лежит на его груди, и я прижимаю его к себе изо всех сил. Он гладит меня по волосам и по плечам, а я вдыхаю его крепкий опьяняющий аромат.
Порыв ветра рассеивает дым и делает видимым Николу и ещё одного неизвестного мне человека. У Николы в руках гранатомёт, а у второго снайперская винтовка. Они подбегают со стороны, откуда мы приехали.
— Уходим! Быстро! Погнали! — выкрикивает Никола.
Мы проходим вперёд и видим несколько машин и вооружённых людей.
— Это наши, всё нормально.
Пожилой человек в соломенной шляпе машет рукой:
— Давай скорее, Никола, надо спешить. Всё в порядке?
— Да, дядя, все хорошо. Это Лиза.
— Рад видеть, Лиза, живой и здоровой. Всё, быстро в машину.
Мы забираемся на заднее сиденье и тут же отъезжаем.
— Куда мы едем?
— Домой. Больше ничего плохого не случится.
31
— Нет, пап, это не та дорога, ты свернул к кантине.
— Ну да, вон и указатель, всё правильно…
— А он сказал, что от этого поворота ещё пару километров прямо, а потом свернуть на узкую грунтовую дорогу и там должен быть старый железнодорожный переезд.
— Ах да, точно. Вылетело из головы. Сейчас развернусь.
Мы едем домой к Марко. Уже вечер, скоро опустятся сумерки и станет темно. Мы неспешно катим по горячему асфальту, окна открыты и сладкий вечерний воздух ерошит волосы и ласкает лицо. Я спала почти целый день, приходя в себя после последних событий. Всё тело болит, голова тяжелая, мысли не задерживаются, блуждают и, о чём бы я ни начинала думать, возвращаются к Марко. Вот он выходит из огня и дыма, прижимает меня к себе, несётся на серебряном коне, срывает юбку, вот он целует, ласкает, мнет меня и просовывает руку между ног… Я прикусываю губу и подставляю лицо тёплым потокам воздуха…