Над горой играет свет
Шрифт:
— Лаудина, это я, Кэти, — сказала мама, теребя телефонный шнур. — Счастливого, рожа ты и тварь.
Мика так и покатился. Я на него зашикала.
— Я сказала, счастливого Рождества, Лаудина. — Мама подмигнула нам. — Слушай, твой тихоня дома? Дети думают, что он едет к нам. — Она обкрутила шнуром запястье. — Да, они так думают, и никто им этого не внушал, нет. Мы мирно сидим за столом, кутим. Так он у тебя?
Мы замерли в ожидании ответа Муси-Буси, и Мика тоже.
— Ахха. Ясно, ну спасибо. — Она повесила трубку. — Папа не приедет, дети мои. Энди, золотко, успокойся.
Зазвонил телефон, но мама не сняла трубку. Он звонил еще пять раз, помолчал, и снова раздались звонки. Мама отрезала кусочки индюшки и тщательно пережевывала, будто это было самым важным в ее жизни. Я думала, Энди заставит ее все же ответить, но он тоже старательно жевал, подражая маме. Мика, пожав плечами, потянулся за подливкой. Я отпила молока, чтобы протолкнуть комок в горле.
Когда телефон окончательно умолк, мама набрала в грудь воздуха и медленно выдохнула.
— Очень жалко, ребятки, но что поделаешь. Давайте радоваться тому, что у нас сегодня есть. Подгнили души в Датском государстве [12].
— Мам, спасибо, очень вкусно. — Мика улыбнулся ей перепачканными губами.
— На здоровье, только вытри рот.
Вот так. Мы пировали дальше, уже ни слова не говоря о папе. Меня душила ярость, хотелось громить и крушить все подряд.
Поели, вымыли посуду и прибрались (даже братья вызвались помочь). А потом мы отправились кататься на велосипедах, хотя было холодно. Мама и миссис Мендель сидели на крыльце, пили в честь Рождества. Я представляла, что велосипед — это мой черный конь. И думала, что рядом с мамой должен был сидеть папа. Я вспомнила слова Мики, что мне нужно забыть папу, потому что он забыл нас.
Я внушила себе, что папа хотел приехать, но Муся-Буся не отпустила. А может, не было уже билетов на самолет. Или погода была нелетной. Или заболел сильно, даже не мог сидеть за рулем. Я представила, как он возвращается, один-одинешенек, в свою жалкую комнату с карлицей елкой, никакого сравнения с нашей зеленой красавицей, купленной на деньги Муси-Буси. И нет у него никаких подарков, только которые мы прислали.
Совсем один. Так я тогда считала.
ГЛАВА 12. Папа нашел себе шлюху
1965
Весной, когда ветер стал таким ласковым, что любые неприятные сюрпризы уже казались невозможными, к нам приехал папа, на голубом «корвэйре» с откидным верхом. Без папы нам жилось замечательно, так говорила мама. Дело было так. Я качалась на качелях, обдумывая, что бы такое сфотографировать, и вдруг на дороге раздалось рычание мотора. Когда этот «корвэйр» притормозил, я даже не сразу сообразила, что за рулем папа. И он был не один.
Выскочил из машины в кожаной куртке, в ковбойской шляпе, при усах. Я кинулась его обнимать. Папа чмокнул меня в щеку, губы у него были холодные, а усы щекотались. Он во весь рот улыбался
— А где мой малыш Энди? Где Мика?
Ответить я не успела, потому что папа взбежал по ступенькам крыльца и постучался. Я сразу забыла, как бесилась на Рождество из-за того, что он не приехал.
Женщина осталась в машине. Она стащила с головы зеленый шарфик, рыжевато-русые волосы тут же растрепал вдруг взбрыкнувший ветер. Увидев меня, она улыбнулась, зубы у нее были с щербинкой. Она сняла темные очки, глаза под ними оказались того же цвета, что шарфик. Лицо такое, будто она сама доброта и искренность, прямо никаких темных тайн за душой. Но я-то знала, что тайны есть у всех и у нее точно тоже были.
— Ты, наверное, Вирджиния Кейт, — сказала тетенька.
Я вытаращила глаза.
— Я знаю все про тебя и твоих братьев. — Она посмотрела на заднее сиденье, потом снова на меня. — Я купила вам подарки. Ты любишь книжки? Мике я привезла книгу про живопись, тебе «Черного Красавчика» [13], а Энди раскраску и краски.
Я подошла ближе и глянула на заднее сиденье.
Женщина протянула мне упаковку жвачки «Джуси фрут». Руки у нее были не лучше моих. Руки, которые имеют обыкновение копаться в земле, залезать внутрь всяких коробочек, в дупла на деревьях, обустраивать могилки для мертвых птичек. Жвачку я не взяла, и женщина опустила руку.
— Ну, хорошо. Вот здесь вы все и живете.
Я кивнула, вороша ногой траву.
— А я Ребекка.
Сзади подошел Мика, встал рядом и очень громко произнес:
— Мама сказала, что папа нашел себе шлюху. Это про вас?
Женщина распрямила плечи.
— Давай подождем твоего папу, пусть он ответит на твой вопрос.
Мика наклонился к окошку машины:
— А что оно означает?
— Прости, дорогой?
— Что означает слово «шлюха»?
— Полагаю, оно означает, что твоя мама сейчас не очень счастлива с твоим папой.
— Мама сказала, что вы разрушительница семьи.
Я ущипнула Мику за руку, чтобы заткнулся наконец.
— Понятно. — Ребекка протянула ему пачку жвачки.
Мика изъял три пластинки, распаковал и, слепив их вместе, сунул в рот, все разом.
Вышел из дому папа и двинулся к нам, по-петушиному вскидывая ноги.
— Ну что, Ребекка, я вижу, ты уже познакомилась с мисс Вирджинией Кейт и с мистером Микой.
— Да, мы очень мило побеседовали.
— Букашечка, Мика, это ваша мачеха. — Он положил руку на ее плечо. — Моя новая жена.
Мне стало нечем дышать, такое уже было однажды, когда оборвалась веревка у качелей и я с лету ударилась спиной об землю. Мика, резко развернувшись, выплюнул жвачку папе под ноги.
Папины пальцы быстро-быстро постукивали по плечу его новой жены.
Я повернулась к Мике, но он уже убежал.
Папа что-то шепнул Ребекке на ухо, потом она ему, потом он вернулся в дом.
Я бросила Ребекку и осторожно подобралась к окну.
Мама бушевала.
— …Вали отсюда, дерьмо поганое, убирайся вместе со своей шлюхой, которую ты привез в шикарной тачке. Это мамочка купила своему масенькому новую бибику, да?