Над пылающей бездной
Шрифт:
На подобную поспешность и сверхсекретность имелись свои причины. Медлить было нельзя, а если остров Маленькая Мафия являлся именно тем, чем они его считали, то там была такая слежка, в результате которой не ускользнула бы даже мышь. Каммлер наверняка поставил часть оборудования ЦРУ — спутники, беспилотники, самолеты-шпионы — себе на службу, с тем чтобы беспрерывно следить за островом, не говоря уже о системах безопасности, размещенных на земле.
Если им придется идти на штурм, то это должно произойти в условиях джунглей, где видимость ограничивалась в лучшем случае несколькими десятками ярдов. В прыжковом отсеке «Боинга-747» было сложено полдюжины пистолетов-пулеметов «Хеклер и Кох МП-7», ультракороткоствольных автоматических карабинов. Имея длину всего чуть более двадцати пяти дюймов [44] , такой карабин был идеален для близкого боя и боевых действий в джунглях.
44
Около 64 см.
Все они снабжались глушителями, скрадывающими их характерный лай. Оснащенный сороказарядным магазином, МП-7 обладал невероятной мощностью, особенно с учетом того, что стрелял бронебойными пулями, способными прошить стены любых зданий или бункеров, которые Каммлер мог возвести на острове.
Команда Джегера насчитывала шесть человек, и они знали, что окажутся в значительном численном меньшинстве. Впрочем, к этому им было не привыкать.
Льюис Алонсо и Джо Джеймс позаботились о прыжковом оснащении, а также парашютах. Прыжок из авиалайнера, летящего на высоте около сорока тысяч футов [45] , требовал серьезного высотного оснащения. Хиро Камиши, являвшийся кем-то вроде специалиста по защите от оружия массового поражения, раздобыл весьма необходимые им костюмы радиационной, химической и бактериологической защиты.
45
12 км.
Штурм подобного места представлял собой невероятно трудную задачу. Найти более сложную для ведения боевых действий среду, чем джунгли, в принципе невозможно. Но их ожидали не простые джунгли, а кишащие охраной Каммлера и сотрудниками лаборатории.
К тому же это место вполне могло изобиловать инфицированными и больными приматами, а следовательно, представляло собой одну огромную зону биологической опасности высшего — четвертого — уровня. Он указывает на зараженность среды микроорганизмами небывалой летальности.
Все говорило о том, что остров Маленькая Мафия — Чумной остров — нашпигован рисками подобного рода. Джегеру и его команде предстояло не только сражаться с джунглями и службой безопасности Каммлера, но и противостоять тем смертельным болезням, которые там наверняка распространились.
Один укус инфицированной обезьяны, один острый сучок, разорвавший перчатку, противогаз или чулки, одна царапина от пули либо осколка, вспоровшего защитный костюм… Любая из этих случайностей делала их совершенно беззащитными перед смертельными болезнями, спасения от которых не было.
Для противостояния такой угрозе им следовало облачиться в костюмы четвертого уровня биозащиты — подобные тем, что носили астронавты. Чтобы постоянно поддерживать внутри таких костюмов положительное давление, в них постоянно закачивался чистый отфильтрованный воздух.
Если костюм повреждался, давление воздуха изнутри не позволяло смертельному микроорганизму проникнуть внутрь, во всяком случае, пока оперативник не заклеит брешь. Каждый член команды должен был всегда иметь под рукой рулон плотной клейкой ленты — жизненно важный инструмент для зараженной зоны четвертого уровня.
Джегер поудобнее устроился в своем роскошном кресле и попытался отогнать от себя все эти страхи. Ему следовало расслабиться, сосредоточиться и перезарядить батареи.
Он уже начал дремать, когда его разбудил голос Наровой. От того, что она сказала, сна у него не осталось ни в одном глазу.
— Я надеюсь, ты их найдешь, — тихо произнесла Ирина. — Ее и его. Живыми.
— Спасибо, — пробормотал Джегер. — Но это задание… оно больше моей семьи. — Он взглянул на нее. — Оно связано со всеми…
— Я знаю. Но для тебя твоя семья… Если ты их найдешь… Любовь — это самое мощное из всех человеческих чувств. — Нарова посмотрела на Джегера горящим от волнения взглядом. — Уж я-то знаю.
Уилл тоже почувствовал растущую между ними близость. Казалось, за последние несколько недель они стали неразлучны, как если бы каждый из них способен был действовать — функционировать — лишь в присутствии другого. Джегер прекрасно понимал: если он найдет Руфь и Люка, это сразу изменится.
Нарова грустно улыбнулась.
— В любом случае я уже сказала слишком много. Как всегда. — Она пожала плечами. — Это, конечно, невозможно. Так что давай забудем. Давай забудем о нас и просто станем воевать.
Глава 74
Крейсерская высота «Боинга 747-400» приближается к сорока тысячам футов. Чтобы совершить прыжок с такой высоты — почти на одиннадцать тысяч футов [46] превосходящей высоту Эвереста — и выжить, необходимо располагать серьезным высокотехнологичным оснащением, не говоря уже о подготовке.
46
3300 м.
Те, кто находится на передовом рубеже сил особого назначения, создали для подобных прыжков совершенно новую систему, назвав ее «система жизнеобеспечения парашютистов, выполняющих прыжки с большой высоты».
На высоте сорок тысяч футов атмосфера настолько разреженная, что дышать приходится баллонным воздухом, в противном случае можно просто задохнуться. Но, если не использовать правильное сочетание газов, парашютист может пострадать от высотной декомпрессионной болезни, известной больше как «кессонка», которая поражает также и поднимающихся из глубин аквалангистов.
Во время обычного прыжка с большой высоты, составляющей около тридцати тысяч футов, максимальная скорость свободного падения достигает около трехсот двадцати километров в час. Но в более разреженной атмосфере и падение более стремительное. Прыгая с высоты в сорок тысяч футов, можно развить скорость до четырехсот сорока километров в час.
Если бы Джегер и его люди попытались раскрыть парашюты на такой скорости, они либо серьезно пострадали бы от рывка, либо их парашют просто-напросто взорвался бы. Выстрелив из рюкзака, он расправился бы, но, вероятнее всего, они услышали бы лишь похожий на автоматную очередь треск — звук рвущейся ткани. После этого у них над головами беспомощно захлопал бы обрывками огромный лоскут растерзанного шелка.