Над рекой правды
Шрифт:
– Машины, - поправился Дик.
– Слушай, мне кажется, что ты сейчас упадешь. Идем, - Сиван взял Дика за плечо.
– Уговорил: я задерживаю тебя на двадцать четыре часа по подозрению в диверсии.
В полицейском участке Серенити задержанных угощали едой из полицейского кафетерия. Дику принесли хлебную коробку с тяханом, кружку крем-супа и кружку колады. Всё было вкусным, хотя Дик и не привык есть тяхан ложкой. Кружки и ложка тоже были из прессованого белка, и Дик, подумав, съел и их. Его тело в ближайшее время нуждалось во всех возможных
– Капитан, - проявился Сабатон.
– Да.
– Вы назвали меня другом и товарищем. Несколько раз. Это было искренне или для людей?
– Ты мониторишь мой пульс, состав крови и прочее. Ты мне скажи.
– Когда вы врете в режиме, ваши параметры не меняются.
– Тогда почему ты спрашиваешь меня сейчас? Когда я в режиме?
– Потому что мне может не выпасть шанс спросить вас, когда вы будете не в режиме. В течение ближайших суток вам лучше не выходить из режима.
– А больше суток я могу и не продержаться?
– Именно так.
– Ну, благодарю за честность.
– Значит, считаете ли вы меня в самом деле товарищем?
Дик немного подумал.
– Да. Наверное, да. Хотя я, кажется, тогда сам довольно хреновый товарищ…
– Это неважно. А считать меня товарищем неуместно. Я вещь. Искин минус второго уровня.
– У меня длинная история с персонами, которые считают себя вещами.
– Да, я знаю. Но я и правда вещь. Это безусловно.
– Давай обсудим это в следующий раз. Я хочу спать. Разбуди меня через четыре часа. Если найдешь что-то важное — в любой момент.
– Слушаюсь, капитан.
Дик растянулся на лежанке. С тех пор, как он в последний раз спал, прошло тридцать три часа. С тех пор, как получил люлей в вагоне — одиннадцать часов. С тех пор, как его, обожженного, выволок из командории Сабатон — два с половиной часа. Достаточно времени, чтоб адреналин выдохся, но настоящее заживление еще не началось.
Неудивительно, что ему приснилось, будто он лежит на берегу моря, и Бет с Майлзом обкладывают его со всех сторон теплой галькой. Иногда Бет брала слишком тяжелые камни, причинявшие немного боли, но она не хотела ничего плохого, и это была игра, Бет с Майлзом смеялись, и он смеялся. Они обложили его камнями всего, по самую шею, и тело начало затекать, но он ничего не говорил, потому что ему казалось, что он может освободиться в любой момент. Но едва они пошли к морю насобирать новых цветных камешков, Дик попытался подняться — и не смог.
Он стал звать Бет и Майлза, но они не слышали. Он ясно видел обоих — два четких силуэта на фоне моря, такого сияющего, что даже их золотистые волосы казались темным нимбом в том сиянии. Бет одной рукой искала камешки, а другой придерживала большой живот. Майлз бегал кругами вокруг нее, а за ними вставала огромная волна, губительный вал двигался на них, и Дик кричал им, а они не слышали; он дергался изо всех сил, но не мог выбраться из-под груды наваленных камней.
Проснулся, задыхаясь.
– Вот зачем?
– вопросил в потолок.
– Вы мне, капитан?
– отозвался Сабатон.
– Нет, Ему. Разве нельзя показать хоть раз просто хороший сон, без кошмаров?
– Думаю, сверхсущности тут не при чем. Ваше подсознание реагирует на повреждения вашего тела. Вы спали три часа одиннадцать минут. Разбудить вас через сорок девять минут, или назначите больший срок?
– В анализе данных есть какой-то прогресс?
– Недостаточный, чтоб я решил вас побеспокоить.
– Все равно говори.
– При экспериментах в поясе Сатори погиб не только пилот. Погиб целый корабль, барка «Ангарад», порт приписки Анзуд. На нем путешествовал Директор Бейл с семьей. Об этом не упоминается в записях с «Вестника рассвета», описана только сигнатура погибшего корабля, но я сверился с общим реестром — и это наверняка «Ангарад».
Дик проглотил слюну. Сабатон не разбудил его из-за этой новости, потому что не очень разбирался в политике и не понимал, какого шороху наведет в Вавилоне известие о том, что «архитектор мира» Директор Бейл погиб два месяца назад в секторе Сатори совсем не просто так.
Да, у команды «Вестника рассвета» было отличное алиби — корабль находился в секторе Дурги и вообще не нес никакого вооружения. Но Дик знал, что в межпространстве пилоты могут убивать друг друга. Он сам участвовал в ментальных поединках, и хотя смертельный удар так и не нанес, но искренне этого желал. Правда, убив пилота, ты не уничтожаешь корабль, но на вопрос «можно ли убить кого-то, находясь от него в надцати парсеках», ответ положительный: если два корабля заходят в одну дискретную зону и пилоты убивают друг друга, оба корабля может выбросить из межпространства аккурат в те секторы, откуда они вошли. Может выбросить еще в ниссэн, если навигатор вовремя не сбавит скорость, но примем, что этого не случилось, как факт… Итак, выброшенный из межпространства никем не управляемый корабль может налететь на астероид или… Нет, черт побери, такая дрянь может случиться в Пыльном Мешке или подобном месте, но никак не в секторе Сатори. Астероидный пояс там локализуется довольно четко, и он довольно плотный; чтоб врезаться в него, нужно целиться специально.
Но там что-то взрывалось, и таки крепко взрывалось. «Ангарад» могла влететь под обломки… или даже под самый взрыв. Хотя какого черта «Вестник Рассвета» не поставил бакен с предупреждением всем кораблям, что проходят через Сатори, что тут проводят какие-то опасные исследования? Словом, стало немного более понятно, почему кто-то так хочет замести всё дело под ковер. Если пройдет слух, что исследовательский корабль Синдэна — даже случайно! — уничтожил барку одного из членов Вавилонского Директората… поправка — наиболее ненавистного дому Рива члена Вавилонского Директората… Дик невесело засмеялся.
– Что вызвало такую реакцию, капитан? Разве мое сообщение содержит юмористические моменты?
– Я представил себе звезду примерно как Тубан или Альциона… Целиком из говна. И как она налетает на турбину орбитального радиуса, которая крутится примерно… со скоростью тысячу оборотов в секунду…
– Это очень бессмысленное представление. Конструкцию такого размера невозможно и в целом бессмысленно строить, а время, нужное для накопления человеческих экскрементов в соответствующем объеме…