Над рекой правды
Шрифт:
В ее глазах Дик увидел отблеск страха. Итак, угадал.
— Он тянет время, — сказал «хикоси».
— Да, — согласился Дик. — Кстати, мне тяжело дышать. А вам?
Противники переглянулись. Конечно, они уже почувствовали первые симптомы, но каждый думал, что это последствия драки и касаются только его.
— В этом вагоне сейчас… слишком большая концентрация азота… и маленькая — кислорода… — Дик все чаще выдыхал. — Шесть минут… до конечной. Скажите мне… кто вас послал.
— Ты сдурел, — «хикоси» кинулся к регулятору на стене. — Д-докинз, как его открыть?!
—
— Ты этого не сделаешь, — где-то вдалеке проговорила женщина.
— Вы знаете… что такое… «ордалия»? — спросил Дик. — Готовы… встать со мной… перед судом Божьим?
У Сабатона был приказ ориентироваться на биометрию владельца: если уровень кислорода в крови Дика упадет до опасного, он незаметно поддаст в воздух. Конечно, кислород получат и противники, но ведь психосоматика такая психосоматика…
В глазах чуть прояснилось, и Дик увидел, как один из громил падает без сознания, оседая медленно и величественно, словно подтаявший айсберг в слоу-мо.
Один бился в двери — к счастью, очень и очень крепкие. Его подбрасывало назад, он отталкивался и снова бился. Из-за активных движений он был следующим кандидатом на выбывание.
— Шесть маленьких индейцев бежали напрямик, — сказал Сабатон. — Пятеро осталось, одному кирдык.
Женщина часто дышала и смотрела с ненавистью. На ногах она держалась только из-за низкой гравитации. Судя по ее реакции, Сабатон сказал это через динамик.
Тот, что колотил в двери, свалился.
— Пять маленьких индейцев колотили в двери. Один из них свалился — четверо теперь их.
— Это мой ангел, — доверительно прошептал Дик. — У него… отвратное чувство юмора.
— Я немного переделал стишок, — сообщил Сабатон через интерфейс. И вслух продолжил:
— Четверо индейцев плавали в каноэ. Один напился пьяным и теперь их трое.
— Фоукс! — заорал «докер». — Командор Фоукс!
— Завали хлебало! — крикнула женщина, и на этом ее критический уровень кислорода исчерпался. Она рухнула на сиденье, откинулась на спинку.
— Фаза три, — сказал Дик. Кислород хлынул в вагон с громким шипением. Поезд вошел в туннель, не убавляя скорости, хотя было уже время.
Женщина пришла в себя.
— Ты идиот! — закричала она на «докера». — Ты сраный трус!
— Отпустите меня, — сказал Дик. — Раскройте зажимы, положите мои вещи в рюкзак — и сможете в Ступице идти, куда хотите.
— Отпусти его, Петра, — сказал, вставая на колени, громила. Из носа у него текло.
О, теперь я знаю ее имя. Приятно познакомиться.
— У нас есть минута, — женщина сцепила зубы. — И этот мелкий мерзкий предатель скажет! Где! Данные!
Последние три слова она сопровождала пощечинами, к счастью, довольно слабыми из-за перенесенного кислородного голодания.
— Нет, не скажет, — возразил Дик. — Фаза четыре.
Поезд резко затормозил. Дик надеялся, что в соседних вагонах все пристегнулись, потому что у него самого чуть конечности
Отобрав чей-то станнер, он поливал импульсами всю компанию, пока поезд не доплелся до Ступицы. Едва двери раскрылись, он вывалился наружу, хватая ртом воздух. Искусственная гравитация, от которой он уже отвык, вступила в свои права и заключила союз с гипоксией, синяками и наркотиком. Дик споткнулся о собственные ноги и покатился по платформе. Вокруг суетились люди в форме монорельсовиков и полиции, из вагонов выводили побитых и покалеченных, Сабатон что-то жужжал в ухе, над Диком толпились служащие и зеваки, но он не дал себя сдвинуть с места, пока сквозь толпу не протолкнулись Шана и Ройе.
— Извините, — сказал он, едва ворочая языком. — Каменной елды не нашлось…
Следующий час Дик провел в больнице, и это был очень нелегкий час, потому что от наркотика его перло, как на двух левиафанах, и всё время хотелось трепаться, а приходилось разговаривать с Ройе и не сболтнуть ему лишнего, и вообще не сболтнуть ничего лишнего при медицинском персонале, а ведь еще впереди была беседа в полиции. Потому что нельзя просто так выкатиться из вагона почти голым, оставив за собой шестерых побитых людей, и не поднять целый ворох вопросов.
Сабатон разомкнул на тэппи запорные волокна, чтобы медики могли делать своё дело. Поддоспешник осыпался к ногам, Дик отстранил медбрата, который сунулся было снять остатки, отговорившись тем, что не выносит мужских прикосновений, извините. Медбрат не только вышел сам, но и выпинал Ройе, слава, слава, аллилуйя. На присутствии Шаны Дик наоборот, настоял, и она очень трогательно держала его за руку и помогала медсестре обдирать с него под-поддоспешник, словно счищала шкурку с мандарина. Дик насмешил пожилую даму рассказом о том, как они с Бет впервые открыли для себя тэппи и жидкий шелк, и немного злоупотребляли этим открытием, пока не обнаружили, что на Картаго его не делают, и что стоит он до черта дорого. Рассказ вышел даже слишком фривольным, потому медсестра поспешила с анализом крови и, едва обнаружив, что Дику вкололи, ткнула ему инфузомат-антидот, чтобы прекратить наркотический треп, и засунула его под сканер.
Сканер не обнаружил ни переломов, ни повреждений внутренних органов, спасибо тэппи. Врач, рассмотрев сканы, сказала, что Дик не нуждается в пребывании в стационаре, но она рекомендовала бы провести здесь ночь в компании массажных медботов, а утром пройти еще один осмотр, чтоб уже наверняка. Дик горячо согласился с этим предложением, а Шане успел шепнуть: «Принеси мне одежду и линяем отсюда».
– Я сперла это в раздевалке интернов, - сказала она, появившись через пять минут и бросив ему на колени комок одежды.
– И если ты не объяснишь мне, ради чего я так низко пала, я пришью тебя раньше, чем это сделает Ройе или тот, кто спустил на тебя этих разбойников.