Над рекой правды
Шрифт:
– У тебя просто плохо с метафорами.
– О, я понимаю метафоры. И если речь идет о построении чисто умозрительной конструкции… то всё равно нужно выяснить, под каким углом и в какой секции воображаемого круга случилось столкновения, чтоб описать последствия…
– Они будут крайне отвратными.
– Отвратнее самой возможности существования звезды целиком из экскрементов?
Дик усмехнулся.
– Ты классный.
…Исповедуясь у командора Фоукс, он рассматривал возможность вывести себя и других из-под удара, просто скинув данные в университетскую сеть Имперского домена. Пусть ученые
Но теперь этот путь был закрыт. Разве что дела повернутся так погано, что межзвездный дипломатический скандал со всеми вытекающими будет казаться лучшим вариантом.
Он снова задремал, на сей раз без сновидений, проснулся по сигналу Сабатона и с пробуждением к нему пришла еще одна мысль: именно так погиб корабль Аэши Ли: вошел в межпространство и не вышел.
Он сел, скривился от боли, встал и начал разминать мышцы. На середине ката Сабатон сообщил:
– Пришел запрос на передачу вашего дела и собственно вас в юрисдикцию СБ Космофлота.
– Сейчас будет весело, - Дик не прервал упражнение.
– Дай мне Ройе.
– Наконец! — отозвался за ухом Ройе после двух сигналов.
– Итак, ты услышал глас разума и сидишь в полиции. По всем каналам крутят видео пожара в командории. Новости тебя обожают. Однокашники забили все каналы связи, все волнуются за тебя. С твоей стороны будет очень неразумно покидать участок.
– Я знаю, но меня могут заставить.
– Кто?
– быстро спросил Ройе.
– Меня требует СБ Космофлота.
– Сопротивляйся как можешь, притворись больным, если нужно — устрой какое-нибудь преступление, но дождись меня. Я еду.
– Клянусь, сэр, что я никогда отсюда не денусь, - пообещал Дик.
Через несколько минут за ним пришли.
В сопровождении долговязого сержанта он вернулся в тот же кабинет для допросов, где его уже ожидали Сиван, начальница Сивана капитан Зора, в присутствии которой проходил первый допрос, и какая-то пожилая женщина в строгом, даже пафосном костюме.
– Добрый день, господин Йонои, - сказала она.
– Я майор Кесада из Главного управления борьбы с терроризмом СБ Космофлота. Будьте добры поставить здесь вашу подпись и приложить руку.
– Добрый день, мистрис Кесада, - ответил Дик.
– Почему это я должен что-то подписывать?
– Потому что мы передаем ваше дело в ведение управления СБ Космофлота.
– Та-та-та, - сказал Сиван.
– Никто никуда никого не передает. Это мой задержанный, суд назначен сегодня на четыре, и пока не будет оглашено решение суда, парень никуда отсюда не пойдет. Вам нужно его допросить? Допрашивайте тут, на месте, тут есть всё, что нужно.
– Офицер Сиван, вы, кажется, не отдаете себе отчета в серьезности ситуации, - сказала капитан Зора.
– Кто, я? Мне сегодня едва не поджарили жопу. Если для тебя это несерьезно, то что тогда серьезно? Говорю вам, Йонои отсюда пойдет только в суд, а из суда — туда, куда скажет судья. Под стражу — значит, под стражу, на волю — значит, на волю.
– Сиван повернулся к Кесаде.
– Вам нужного его допросить? Тут Родос, тут и допрашивайте.
– Ты с ума сошел? Ты понимаешь, какую смолу нам за шиворот нальют?
– Зора скрестила руки на груди.
– У меня на руках пять трупов!
– рявкнул Сиван.
– По городу шатаются два ублюдка с плазменным гранатометом! И я должен их найти, пока трупов не стало больше! А вы забираете у меня ключевого свидетеля?
– Лейтенант Сиван, эти ублюдки называются террористами, и заниматься ими должен наш департамент, - гнула своё Кесада.
– Это вы удерживаете ключевого свидетеля!
– Я? Удерживаю? Вот он сидит! Перед вашими глазами! Хотите допросить — допрашивайте, кто вам мешает?
– Ты мешаешь, - капитан Зора взяла Сивана за локоть и потащила к дверям. Тот пошел, но уже в самих дверях развернулся.
– Я буду наблюдать! И если вы позволите себе хоть одно лишнее движение… - он прицелился пальцем в Кесаду.
– Ну хорошо, - госпожа Кесада села за стол напротив Дика.
– Скажите, юноша, где сейчас находится ваш корабль Сабатон?
Дик сделал резкое движение шеей, связки хрустнули и пришли в более комфортную позицию.
Развалившись на стуле, Дик закинул руки за голову и сообщил госпоже Кесаде:
– Без своего адвоката я и слова не скажу.
– Вы что, издеваетесь надо мной?
– возмутилась она.
– Нет, - горячо возразил Дик.
– Хотя-а… Да, все-таки да. Вы только что дважды в течение одной минуты попытались изнасиловать закон. К тому же брутально, без предварительных ласк, лубрикантов или хотя бы чашечки сакэ. В вашем возрасте это позор, майор. Совесть совестью, кому Бог дал, кому нет, но ведь профессиональные навыки нужно иметь. Не то что б я такого раньше не видел, но, Бога ради, это Имперский домен! Где стиль? Где класс?
О Сабатоне Дик не упомянул, потому что эту чиновницу наверняка разыграли втемную: если не удастся вытянуть парня из участка, пусть хотя бы скажет, где его корабль.
На лице майора Кесады были написаны возмущение, гнев и обещание расплаты — но маленькими буковками, мгновенным углублением мимических морщинок. Талантливой госпожа Кесада не была, но как чиновник лицом владела. Хотя Дику уже надоело сталкиваться с пешками, он хотел наконец увидеть шахматиста.
– Кажется, юноша, вы не так хорошо разбираетесь в законах, как притворяетесь, - неторопливо проговорила она.
– Вам угрожает от двух до шести лет тюрьмы за транспортную диверсию и проникновение в систему управления с конфискацией орудия преступления — вашего корабля. Вы можете поспособствовать улучшению вашей судьбы, если добровольно сдадите свой корабль и подробно расскажете, что сподвигло вас совершить преступление. Конечно, есть смягчающие обстоятельства — например, самозащита. Но нам следует знать все подробности дела, иначе мы ничего не сможем для вас сделать.
Дик нагло зевнул на весь рот, едва прикрывшись кулаком
– Майор, мне было пятнадцать, когда меня осудили на смертную казнь. А перед казнью повесили голышом за руки в глайдер-порту и восемь минут пороли на глазах тысяч людей, так что кровь во все стороны брызгами летела. Хотите меня чем-то напугать — лучше учите домашнее задание и не позорьте свое государственное учреждение. А еще лучше — вернитесь к тому, кто вас послал, и скажите ему, чтоб прислал кого-то покомпетентнее. Или пострашнее, если он хочет прибегнуть к запугиваниям. А я, наверное, еще немного посплю.