Надежда и отчаяние
Шрифт:
Вскоре перед нами уже стоял мужчина лет сорока пяти в темном махровом халате. Увидев меня, он поначалу опешил и не договорил.
– А, так ты с Максом, – воскликнул он и пожал мне руку. Мне показалось, что Александр обрадовался мне куда больше, чем несуществующей невесте Вани.
– Ну проходи, давай я чайник включу. Или могу чего-нибудь покрепче предложить.
Иван пошел в ванную комнату мыть руки. Я же прошел в кухню и сел на стул. Несмотря на то, что жили они тут вдвоем (отец Щеголева развелся с его матерью несколько месяцев назад) кухня была весьма чистой. Не было этой холостяцкой грязи, немытой посуды и мха на столешнице.
– Ну
Он поставил передо мной две бутылки. Я знал, что в моей ситуации лучше всего согласиться, поэтому указал на виски.
– Отличный выбор.
В один миг передо мной уже стояли два стакана. Мы выпили. Несколько минут мы трепались о разной чепухе вроде настроения и здоровья моей матери.
– Александр Николаевич, у меня к вам небольшая просьба.
– Какая? – спросил он, наливая уже четвертый бокал виски. Да, он очень любил выпить. Благо, я выпил только один.
Я рассказал ему.
– О чем речь, Макс! Я же тебе их уже столько лет вожу. Все сделаем. Сиди здесь.
Он поднялся из-за стола и пошел в коридор, подзывая Ваню. Через пару минут он уже вернулся с нужной мне баночкой, стенки который изнутри были покрыты фольгой. Я удивленно уставился на нее.
– Я еще в прошлый раз взял побольше. Знал, что ты придешь еще раз.
– Большое вам спасибо. – Я пожал ему руку. – Я вам обязательно верну деньги.
– Ну что ты, не стоит. Это мой тебе подарок на двадцать третье февраля.
– Спасибо еще раз.
– Слушай, у тебя ведь есть друзья помимо моего Вани?
– Ну да.
– Спроси у них, может им тоже нужно такое успокоительное.
– Они принимают другое. – Я огляделся по сторонам. – Ну знаете, перец.
– Он у меня тоже есть. К тому же очень качественный в отличие от тех, у кого они его покупают.
– Ну хорошо, я скажу им.
– Спасибо, Макс.
Назад я шел вместе с Ваней. Его мать жила где-то недалеко от меня, и он решил наведаться к ней.
– Кстати, помнишь ты мне как-то говорил, что начал писать? – спросил он.
– Ну… да.
– Ну вот. Короче скоро в парке будут проводить мероприятие для начинающих писателей. Там они могут почитать свои произведения, заявить о себе и прочее. Пойдешь?
По телу пробежала дрожь, руки и ступни в один миг сковало холодом. Это ведь отличная возможность заявить о себе, но… вряд ли им понравится то, что я пишу. Пусть это всего лишь первая моя осмысленная работа, я все равно чересчур боюсь.
– Ну… я даже не знаю.
– Да давай! – Он хлопнул меня по спине. – Ты, конечно, знаешь, что я чтение, как и все это ваше искусство, терпеть не могу, но с тобой-то схожу.
Это было правдой. Фраза «Забрать все книги бы, да сжечь» как нельзя лучше подходит к мировоззрению моего товарища.
Внутри меня не на шутку бились волнение и страх против желания стать известным и заработать хоть какие-нибудь деньги.
– Ладно, я подумаю. Только вот не могу же я пойти в этом. – Я показал на свою одежду.
– О, да это ничего. Купим тебе. Деньги потом как-нибудь отдашь. Много на своем деле ты вряд ли заработаешь, но летом можешь устроиться в какой-нибудь «Макдональдс», – он посмеялся.
Наша дружба была построена таким образом, что через неделю все денежные долги полностью забывались. Впрочем, занимал только я… Но одно дело принимать в качестве подарка какие-нибудь булочки из школьного буфета, и совершенно другое принимать в качестве подарка костюм. Я понимал, что у Щеголева денег до ушей,
– Да он, наверное, дорогой.
– Нормально.
– Ты уверен?..
– Абсолютно. Идем прямо сейчас.
Я пытался отнекиваться, прикрываясь делами, но ничего не вышло. В итоге я покорился и отправился следом за Иваном. Через полчаса мы уже стояли в дорогом магазине и подбирали мне пиджак. Я никогда особо не любил выбирать одежду и ходить по магазинам, так что по большей части мне было абсолютно плевать что мне подберут. Мне кажется, еще чуть-чуть и я бы точно закричал и выбежал из этого душного помещения, но костюм все-таки оказался подобран раньше. Я многократно поблагодарил Ваню, а он многократно проговорил: «Да не за что». Далее мы отправились прямо по улице, и он начал очередное пустое хвастовство про то, как нынче завтракал, как давеча ужинал и как пару дней назад обедал. Все блюда из списка оказались изысканными и дорогими. Он как мог объяснял мне вкус, запах и консистенцию этой еды. Я несколько сердито выражал свое удивление и в очередной раз замечал, что все это «неплохо-неплохо». О, как же я ненавижу богатых людей, которые рассказывают о своих дорогущих покупках! Я, конечно, всегда стараюсь радоваться за своих знакомых, ведь это все-таки этикет. Даже если и наигранно, даже если внутри меня сжирала зависть. А ведь он еще не начал говорить о том, сколько умудрился получить денег! Так и хотелось крикнуть на него: «Да хватит форсить-то, хватит!»
Когда на душе плохо, чужие радости и чужое счастье бесят еще сильнее обычного…
Потом Щеголев было принялся рассказывать про новый предмет в квартире, но рядом вырос торговый центр, внутри которого находился книжный магазин.
– Чего хочешь купить?
– Пока еще не знаю. Посмотрим. Что-нибудь обучающее.
– Обучающее? В школе что ли учебников тебе мало было?
Я пожал плечами и молча проследовал внутрь. Несколько минут побродив по магазину, я наконец нашел нужный мне отдел. Из всех книг мне приглянулась две: «Слово живое и мертвое» и «Машина песен. Внутри фабрики хитов». Я любил писать как музыку, так и книги, но не мог выбрать что-то одно, так что решил взять все и сразу. Пока Щеголев без интереса рассматривал другие книги, я направился к продавцу. Тут я заметил человека, стоявшего у противоположной стены. Синеглазая девушка примерно моего возраста с темно-русыми волосами не могла не привлекать к себе внимания. Природа явно не обделила ее красотой и – что самое главное – милотой. Такой милой девушки я не видел очень давно. В голове почему-то возникли легендарные заезженные строки про чудное мгновение.
На сердце на секунду что-то заиграло, оно начало биться чуть сильнее. Девушка, видимо почувствовав мой взгляд, оторвалась от книги и подняла глаза. Я хотел мило улыбнуться, но выглядел скорее как придурок или как маньяк. Оно и понятно, я уже много лет не улыбался. Она посмотрела на меня, а затем опустила глаза обратно.
«Что она подумала? Почему опустила взгляд?» – первая мысль, пронесшаяся в моей голове. «Кажется, я сделал что-то не то», – вторая мысль. Но потом я понял, что это была самая обыденная ситуация: все прохожие, встречаясь с другими людьми, не упираются тебе в глаза, а быстро уводят свои. Было бы странно и несколько страшно, если бы каждый человек, проходящий мимо, несколько минут не сводил с меня взгляд, смотря точно в глаза…