Надежда умирает последней
Шрифт:
– Есть хорошие новости? – вопросил Айнх.
Министр заглянул внутрь отчета.
– Допустим. Удалось восстановить по кусочкам удостоверение личности погибшего. Похоже, он раньше уже имел дело с полицией.
– Ну, тогда это многое объясняет! – сказал Айнх. – Среди этих головорезов есть такие, которые за пару тысяч донгов пойдут на все.
– Это было не ограбление.
Министр протянул Айнху отчет:
– Он имел связи со старым режимом.
Айнх пробежал страницу.
– Тут только
Министр кивнул.
– Ее допрашивают в данный момент. Не понаблюдать ли нам за этим процессом?
Шантель, сгорбившись, сидела на деревянной скамье и метала молнии в допрашивающего ее полицейского.
– Я ни в чем не виновата! – выпалила она. – Зачем мне кого-то убивать? Значит, говорите, какая-то американская сучка? Вы что думаете, я с ума спятила? Да я всю ночь дома сидела, спросите старика-соседа надо мной, спросите его, кто слушал у меня в доме радио всю ночь и зачем он стучал мне в потолок, этот старый олух! Вот уж про него я могу вам порассказать всякого.
– Ты на старика будешь клеветать? – возмутился полицейский. – Ах ты, контрреволюционерка! Ты и твой братик!
– Да я и не знаю его толком.
– Вы вместе работали.
Шантель фыркнула:
– Я работаю на фабрике, и ничего общего с ним у меня нет.
Полицейский швырнул на стол сумку, выпотрошил содержимое и разложил на столе перед ней.
– Икра, шампанское, паштет. Мы нашли все это в твоем кухонном шкафу. Каким образом у фабричной рабочей хватает на все это денег?
Шантель поджала губы, но ничего не сказала. Полицейский ухмыльнулся, сделал жест охраннику, и Шантель в его сопровождении, немая как рыба, вышла из помещения. Полицейский подобострастно повернулся к министру, который вместе с Айнхом наблюдал за допросом.
– Как вы могли заметить, господин министр Транх, она не желает сотрудничать, но, если вы дадите нам время, мы найдем спос…
– Отпустите ее, – распорядился министр.
Полицейский был ошарашен.
– Уверяю вас, мы сможем заставить ее говорить.
Министр Транх улыбнулся.
– Можно иначе добыть нужную информацию. Освободите ее, и можете спокойно ждать, пока пчелка не прилетит обратно в свой улей.
Полицейский удалился, качая сокрушенно головой. Но он конечно же все исполнит, как приказали.
Все-таки у министра Транха было куда больше опыта в подобных делах. Разве не этот старый лис отточил свое шпионское ремесло в годы войны?
Министр сел и надолго задумался. Затем он взял в руки бутылку шампанского и пробежал взглядом по этикетке.
– Неужели! «Тайтингер». – Он вздохнул: – Мое любимое, еще с парижских времен.
Он бережно поставил бутылку обратно на
– Похоже, мисс Мэйтленд накликала на себя беду. Задает слишком много вопросов, это уж точно. Вовсю ворошит прошлое.
– Это вы, верно, про отца ее говорите? – Айнх покачал головой. – Это уж действительно в прошлом.
– Может быть, и не совсем, – бархатным голосом заметил министр.
По столу полз большой черный таракан. Один из охранников хлопнул по нему газетой, смахнул покойника на пол и продолжил записывать. На потолке жужжал вентилятор, разгоняя духоту и вороша газеты на столе.
– Давайте-ка еще раз, мисс Мэйтленд, – не унимался старший следователь, – опишите, что произошло.
– Я уже все вам рассказала.
– Мне кажется, вы что-то упустили.
– Нет. Нет, я ничего не упустила.
– Нет, упустили. А как же стрелок?
– Никакого стрелка я не видела.
– У нас есть свидетели, они слышали выстрел.
– Я вам уже сказала, я никого не видела. Решетка была старая, она его просто не выдержала.
– Зачем вы лжете?
Она вся выпрямилась.
– Кто вам вбил в голову, что я лгу?
– Да это мы точно знаем.
– Отстаньте от нее! – вмешался Гай. – Она вам уже рассказала все, что знала.
Начальник повернулся и посмотрел на Гая:
– Я вас попрошу воздержаться от восклицаний, мистер Барнард.
– А я вас попрошу прекратить эти гестаповские выходки! Вы ее уже два часа допрашиваете, неужели не видите, что она на последнем издыхании?!
– Я думаю, вам следует уйти.
Но Гай и не думал сдаваться.
– Она американка, и вы не можете держать ее просто так! В чем вы ее обвиняете?
Начальник посмотрел сначала на Вилли, потом на Гая. Небрежно пожав плечами, он сказал:
– Ее отпустят.
– Когда?
– Когда она скажет правду, – ответил он и вышел.
– Держись, – проговорил Гай, – мы в конце концов вытащим тебя отсюда.
Он проследовал за полицейским в соседнюю комнату, с силой захлопнув за собой дверь. Они пререкались минут десять, через закрытую дверь доносился их крик. Это хорошо, что у Гая хватало сил кричать, сама она уже с трудом держала голову прямо.
Когда Гай вернулся, она увидела по его разгневанному взгляду, что он ничего не добился. Изможденный, он опустился на скамейку рядом с ней, потер глаза.
– Что им от меня нужно? – спросила она. – Почему они не могут просто оставить меня в покое?
– У меня есть ощущение, что они чего-то ждут. Какой-то отмашки…
– Какой отмашки?
– Чтоб я знал…
Кто-то шлепнул по столу сложенной газетой. Вилли подняла глаза и увидела охранника, смахивающего в сторону очередного таракана. Она содрогнулась.