Надежда умирает последней
Шрифт:
Он бросил взгляд на Мэйтленда:
– Вот только он мне мешал. Единственный свидетель с того рейса 5078. Я слышал, что он выжил, но никак не мог напасть на его след.
Он прищурился на небо – шум вертушек усилился. Они подлетали все ближе на дымовой сигнал со скалы.
– Время, – сказал Тоби и, обернувшись к своим людям, крикнул: – По коням!
И сразу же его команда, живо, но без суеты, устремилась в лес. Тоби, посмотрев на киллера, кивнул:
– Знаете, что делать, мистер Сианг.
Сианг толкнул Вилли вперед, Гай
Гай лишь обхватил ее всю в тщетной попытке закрыть от пуль.
– Кончай, – приказал Тоби.
Гай взглянул на него:
– Увидимся в аду.
Сианг поднял пистолет и нацелил его прямо в голову Гая. Вжавшись друг в друга, Гай и Вилли ждали хлопка, ждали затмения.
Пистолет жахнул, и они оба дернулись. В недоумении Гай осознал, что по-прежнему стоит на коленях, по-прежнему дышит.
«Что за черт? Я жив? Мы оба живы?»
Он вовремя поднял голову и увидел Сианга – в окровавленной рубашке тот рухнул на землю.
– Вон она! Там! – завопил Тоби, тыча в сторону леса.
В тени деревьев стояла она, сжав в руках допотопный пистолет. Лан стояла недвижима, словно в шоке от содеянного.
Один из бойцов прицелился в нее.
– Нет! – заорал Мэйтленд и бросился на него.
Прогремел выстрел, и они, оба свалившись, сцепились в схватке.
Сверху заголосили, и Гай с Вилли припали к земле в тот момент, когда со скалы посыпались стрелы. Тоби взвыл и упал на землю. Остатки его армии бросились врассыпную. В суматохе Гай и Вилли нашли укрытие, но, как только они спрятались за валуном, до Вилли дошло вдруг, что отца с ними нет.
– Папа! – закричала она.
Мэйтленд лежал окровавленный в десяти ярдах. Вилли было ринулась к нему, но Гай удержал ее.
– Ты что, спятила?!
– Я не могу оставить его там!
– Подожди, пока дорога будет чистой!
– Но он ранен!
– Ты ничего не сделаешь!
Всхлипывая, она пыталась протестовать, но ее заглушили подлетающие «вертушки».
Военный вертолет завис прямо над ними. Летчик опустил машину в проем между деревьев, бережно коснулся перекладинами земли. В тот же момент, как машина приземлилась, из нее выскочило пятеро вьетнамских солдат и за ними командир. Он указал на Мэйтленда и выпалил указания.
Двое поспешили к раненому.
– Пусти меня, – сказала Вилли и вырвалась из рук Гая.
Он смотрел, как она побежала к отцу. Бойцы уже достали аптечку, двое бежали к ним с носилками. Гай снова перевел взгляд на вертолет, из которого вышел еще один пассажир и, пригибая под лопастями голову, направился к Гаю. Они постояли вместе, не произнося ни слова и глядя одобрительно на поднимающиеся облака дыма. Огонь, казалось, поглотил всю скалу, с которой уже сбежали вниз все до последнего жителя.
– Потрясающий сигнальный огонь, – произнес министр Транх и поглядел на Гая: – Вы не ранены?
Гай мотнул головой.
– У
Он обернулся и посмотрел на Вилли, идущую к вертолету за носилками отца.
У двери она остановилась и посмотрела на него. Гай дернулся к ней. Он захотел обнять ее и сказать то, чего он не говорил ни одной женщине на свете. Это нужно было сделать сейчас, пока еще есть возможность, пока она рядом и к ней можно прикоснуться, обнять ее.
Дорогу ему неожиданно преградил солдат.
– Назад! – приказал он.
Пыль заволокла Гаю глаза, когда вертолет завращал пропеллером. Сквозь вихрь листьев и веток Гай видел, как военный на борту «вертушки» кричал, чтобы Вилли забиралась внутрь.
Взглянув последний раз через плечо на Гая, она послушалась. В открытую дверь ему все еще было видно ее лицо, обращенное к нему. С тоской он взирал на вертолет, уносящий с собой ту, которую он любил. Стрекотание лопастей затихло вдали, а он все стоял и смотрел в безоблачную синеву.
Вздохнув, он повернулся к министру Транху. Тут только он заметил, что был еще кто-то, кто с такой же тоской провожал вертолет. У самого леса стояла Лан, взгляд ее был направлен в небо. Как хорошо, что она выжила…
– Мы рады видеть вас живым, – сказал министр.
– Как вы нас нашли?
– Один из жителей деревни добрался до На-Кхоанга сегодня рано утром. Мы были обеспокоены вашим исчезновением… – Министр Транх покачал головой. – Вы большой мастер усложнять положение вещей, мистер Барнард. По крайней мере, для нас.
– Я был вынужден, просто не знал, кому верить. Я и сейчас-то не очень уверен… – сказал Гай, покосившись на спутника министра.
– Выпьем же, – предложил Додж Гамильтон, наклоняясь над стойкой гостиничного бара, – за славный бой!
Гай угрюмо уставился на свой стакан с виски и произнес:
– Не бывает славных боев, Гамильтон. Бывают лишь неизбежные бои.
– Ну что ж, – широко улыбаясь, Гамильтон поднял стакан, – тогда выпьем за неизбежность!
Это рассмешило Гая, хотя ему сейчас было не до смеха. Но ведь надо бы и отпраздновать. Испытания были позади, и он, впервые за много дней, вновь чувствовал себя человеком. Выспавшись, приняв душ и побрившись, он мог наконец-то спокойно смотреть на свое отражение в зеркале.
«Пусть разница и небольшая, – понуро подумал он, – она все равно не увидит».
Для него было настоящей мукой – остаться без нее. Вилли так и стояла перед глазами, грустно глядя на него через плечо перед тем, как забраться в вертолет. Ни прощаний, ни напутствий – только этот взгляд. Ах, если бы можно было стереть его из памяти!
Но нет! Он не хотел этого! Чего он хотел, так это чтобы все повторилось.
Гай поставил стакан с виски на стол и вымученно улыбнулся.
– Как ни крути, Гамильтон, – сказал он, – а ты таки заполучил свой сюжет.