Надо ли женщине одеваться в мужские одежды
Шрифт:
Нет, не буду дальше иронизировать и святотатствовать, предоставлю лучше слово малороссийскому мудрецу Григорию Сковороде:
"Верно слово, что Библия - царь и судия израильский и христианский Бог.
Но сей Бог наш сначала на еврейский, потом на христианский род бесчисленные и ужасные навел наводнения суеверий.
Из суеверий родились вздоры, споры, секты, вражды междоусобные и странные, ручные и словесные войны, младенческие страхи и прочее. Нет желчнее и тверже суеверия и нет дерзновеннее, как бешенство, разожжённое слепым, но ревностным жаром глупого поверия, когда эта ехидна, предпочитая нелепые и недостаточные враки милости и любви и потеряв чувство человеколюбия, гонит своего брата, дыша убийством, и таким образом мнит приносить Богу служение.
Этот
Говорят суеверу: "Слушай, друг! Нельзя сему случиться... Противно натуре... Кроется здесь что-то..." Но он во весь опор с желчью вопиет, что точно летали кони Илиины. При Елисее плавало-де железо, разделялись воды, возвращался Иордан, за Иисуса Навина зацепилося солнце, при Адаме змеи имели язык человеческий... Вот! Скоро-де конец миру... Бог знает, может быть, в следующий 1777 год спадут на землю звезды... Что? Разве нельзя, чтоб Лот был пьян от нововыдавленного вина?.. Пускай оно у нас не хмельное, но от Бога все возможно..."
Таких дрожжей упившись, суевер бражничает и козлогласует нелепицу, объявляя неприятелями и еретиками всех несогласных ему. Лучше не читать и не слышать, нежели читать без очей, а без ушей слышать и поучаться тщетным. Детское такое мудрствование, обличающее наглость и непостоянность блаженной природы, будто она когда-то и где-то делала то, чего теперь нигде не делает и впредь не станет.
Всё то невеликое, что ненужное, и всё ненужное то, что не всегда и не везде возможное. И напротив, возможное и нужное - полезное завсегда. Какая ж слава и хвала делать невозможное?
Все преграждаемое законом блаженной природы - не полезное, и тем самым не возможное, а если полезное, значит возможное. Потому благословенно царство ее и правдиво слово Эпикура: "Благодарение блаженной природе за то, что нужное сделала нетрудным, а трудное ненужным".
Восстать против царства ее законов - большая несчастная дерзость, любящая преграды, невозможность и бесполезность, а враг не дремлет.
Как же могла восстать сама на свой закон блаженная природа, раз она велела тонуть железу - и было так?!
Такие нелепые мысли пускай место имеют в детских и подлых умах, не в возмужавших и невежественных людях. Да вкушают Божию сию ложь и буйство дети, и то до времени, а благоразумные да будут готовы к лучшему столу. Они, не быв причастниками лжи сей и буйства, могут не только не зажигать, но даже тушить факел колеблющего общую тишину и бражничествующего раскола.
Нет ничего вреднее, как то, что сооружено на добро, а сделалось растленным. И нет смертоноснее для общества язвы, как суеверие - листвие лицемерам, маска мошенникам, ширма тунеядцам, подстрекало и поджог детоумным"( Книжечка, называемая Silenus Alcibiadis сиречь Икона Алкивиадская (Израильский змий)
И ещё:
"В начале сотворил Бог небо и землю". Неужели это ложь? Самая главная критская и сиканская ложь. Посколь яблоня, постольку с нею и тень ее. Тень значит местечко, яблонею от солнца заступаемое. Но древо вечности всегда зеленеет. И тень же её ни временем, ни местом не ограничена. Мир сей и все миры, сколько они бесчисленны, есть только тень Божия. Она исчезает из виду по части, не стоит постоянно и в различные формы преобразуется, однако же никогда не отлучаясь от своего живого древа; и давно уже просвещенные сказали весть сию: materia aeterna - "вещество вечно", то есть все места и времена тень наполнила. Един только младенческий разум сказать может, будто мира, великого сего Идола и Голиафа, когда-то не бывало или не будет. Этой младенческою ложью по исходу десятого после Христа века христианскую вселенную столь поколебал, что мирокрушения так все трепетали, как мореходцы в чрезвычайную бурю кораблекрушения.
Представь же себе, душа моя, тогдашнее христианских душ от сего змия мучение! Оно ведь не семь дней, как на море, продолжалось, но... и ввергнуло Христову философию в крайнее презрение и поругание, когда наконец уже открылось, что все язычники достойно и праведно христианскую бедность сию осмеивали и ныне осмеивают". (Потоп змиин)
Однако в конце жизни Григорий Саввич уточнил своё отношение к чудесной истории еврейского народа. Это доводит до нас его ученик и биограф Михаил Ковалинский. Видимо, Сковороде всё же тягостно было ходить в еретиках, ведь даже незначительные, несущественные разногласия вызывают волны обоюдной ненависти, вспомним историю отношений староверов и официальной православной церкви. Да к Сковороде и сегодня православная церковь предъявляет претензии, а вот для римского папы, поляка Иоанна Павла Второго сочинения Сковороды были настольной книгой. Но это естественно: пророк всегда не в чести в отечестве. Я принимаю взгляд Сковороды на библейскую историю еврейского народа: она для христиан несущественна, а важна и поучительна, как образы. Пусть иудеи сами разбираются в своей истории, научные источники в которой отсутствуют. Итак, вот здесь скорректированное мировоззрение Григория Сковороды по поводу исторических иудейских мифов:
"Друг его доводил беседу до истории Святого Писания. "Многие, - сказал Сковорода, - не разумея меня или не хотя разуметь, клевещут, якобы я отвергаю историю Ветхого и Нового завета, потому что признаю и исповедаю духовный разум, чувствую богописаный закон и усматриваю сущее сквозь буквальный смысл. Я пополняю историю, а не разоряю, ибо, как тело без духа мертво, так и Святое Писание без веры; вера же есть невидимых извещение. Когда я хвалю доблесть воина, неустрашимость, мужество, храбрость, то не уничтожаю нарядов его, ни оружия его. Наряд, убранство, оружие воина - история, а разум и слава истории есть дух воина, дело его. Когда я, созерцая прекрасный храм, превозношу похвалами симметрию, пропорцию, великолепие, то, относя это к искусству создателя, к красоте целого, отвергаю ли, исключаю ли кирпич, известь, железо, песок, воду, каменщиков, ваятелей и проч., как будто бы ничего того не бывало? Я удивляюсь разуму храма, но тем не отметаю наружности его.
Читая святое Писание в намерении научиться в нем богопочитанию, богобоязливости, любви ближнего, повиновению начальству, покорности ко властям предлежащим, усовершению сердца во всех отношениях, когда я найду, например, историю, что Аарон-первосвященник золотого тельца иудейского, сделанного ими в небытность его и поклоняемого от них, бросил в огонь и растопил, то я не останавливаюсь тут на химической работе, помня всегда, что Библия не есть наука химии, но книга священная, поучающая святости нравов человека, способного внимать учению её. Я научаюсь из этой истории, что сердце человеческое не может быть без упражнения и что когда удаляется священная мысль, понятие истины, дух разума, то оно мгновенно повергается в занятия подлые, неприличные высокому роду, и чтит, величает, боготворит презренное, ничтожное, суетное. Этот разум истории назидает меня много больше и споспешествует внутреннему моему усовершению, нежели как если бы я, узнав, как золото переделывать мгновенно изо всего и всё превращать в него, занялся желанием или упражнением обогощаться или алхимствовать. Я верю и знаю, что всё, что существует в великом мире, существует и в малом и, что возможно в малом мире, то возможно и в великом по соответствии их и всеисполнение по единству исполняющего Духа. Но для того не добиваюсь я знать, как и когда Моисей разделил море жезлом в великом этом мире, в истории, а поучаюсь, как бы мне в малом моем мире, в сердце, разделить смесь склонностей, природы непорочной и растленной, и провести волю мою непотопленно по пути житейского бытия, дабы доставить себе в свое время свободу мыслей, то есть радость духа, или так называемое счастье в жизни.
Не туда ли взывают нас слова, часто провозглашаемые в храмах наших: "Премудрость прости"? Ибо что есть простое, если не дух? Что сложное, что смесь, состав, соткание, если не плоть, история, обряд, наружность? Этими словами высокими побуждаемся к возвышению мыслей наших выше видимого обряда служения, выше буквального смысла, выше исторического богопочитания. Распространи разумение слов этих по всему кругу Вселенной, по всему лицу бытия твоего и увидишь невидимого, силу Божию, Дух Господень, воскресение. Ибо что такое воскресение, если не простота, очищенная от тленного состава, от множественности, от разделимостей.