Надо – значит надо!
Шрифт:
— Ты давай… кхм… без этого…
— Вы сами попросили, Леонид Ильич. Без этого не получится. Вы же визионер, поэтому я и говорю.
— Что это кхм… такое?
— Ну, значит, вы смело смотрите в будущее и выбираете верную дорогу.
— Кхм… э-э-э… да, — соглашается он, и я едва сдерживаю улыбку.
Все мы визионеры.
— Вариант второй. Тоже катастрофический. Ещё более быстрый финал. После вас приходит Горбачёв. Хочет быстро и эффективно реформировать страну и вывести в мировые лидеры, но, простите, мозгов не хватает, начинает такую
— Какой кхм… из Свердловска?
— Он самый. Дальше он становится президентом РСФСР и подписывает с главами республик договор, о прекращении существования Союза. Вот и сказочке конец. Налетают западные консультанты и… В общем сами понимаете. Была страна и нету… Была КПСС и нету. Был Варшавский договор — и нету. Союзники становятся врагами. А кто ещё не стал, тех мы сами превратим во врагов. Везде влияние Америки, Россия в нищете. Дикий капитализм.
— Кхм… не верю… — качает он головой. — Народ э-э-э… не допустит…
— Могу подробно рассказать, шаг за шагом. Я бы такое не смог придумать.
— Нет, кхм… не хочу. Хороший э-э-э… вариант имеется?
— Имеется. Вы не едете в Ташкент оставляете после себя Андропова и выходите на пенсию, сохраняя заметное влияние на политбюро. Андропов начинает осторожные и постепенные реформы, ведущие к оздоровлению экономики.
— Что за кхм… реформы?
— Научное сообщество должно приготовить проект с учётом ленинских тезисов и опыта быстро развивающихся стран — Китая и Югославии.
— НЭП опять?
— Это пусть политэкономы и политологи скажут, главное, чтобы реформы шли под управлением КПСС, разумеется. Вот. Первый этап самый трудный сможет осуществить Андропов. Он человек проверенный, имеющий аппаратный вес и достаточно жёсткий. Пусть решит вопросы с преступностью, проведёт административную реформу и всё остальное. А когда первый этап закончится, нужно будет менять его на Медведева. Я вижу при нём расцвет и прогресс. Главное не допустить ослабление контрразведывательной деятельности. Значит спецы в этом направлении должны получить руководящие должности в КГБ.
— Андропов кхм… Злобина своего э-э-э… предлагает… Так он как раз по этой части…
Де Ниро, вообще-то внутренним контуром занимался, но ничего. Надеюсь, Андропов сможет его протолкнуть.
— Думаю, — говорю я, — Андропов понимает, что на этом направлении будет очень серьёзное противоборство. Вот и предлагает. Нам нужны государственники, Леонид Ильич, а не формалисты.
— Это кхм… кто формалист?
— Пример государственника — это вы, пример формалиста — Михаил Андреевич. Про мёртвых только хорошее, знаю, но объективно если посмотреть…
—
Мы разговариваем часа два, и я вижу, что деду уже становится тяжело.
— Леонид Ильич, устали?
— Какая кхм… разница! Я вот думаю… кхм… что твои речи не похожи э-э-э… на гадания… Слишком… кхм… конкретные…
— Не похожи, — соглашаюсь я. — Но что поделать. Этот феномен я объяснить не могу, но вы же понимаете, что сам бы я всё это не смог придумать.
— Сам бы… не смог, — соглашается он. — Но совместно с кем-то, кхм… кто заинтересован… Андропов, кхм… например…
— Понимаю, — киваю я. — Слишком фантастично, чтобы поверить. Но Ванге вы верили?
— Нет, кхм… и Джуне… не… верю.
Но я вижу, что слова мои глубоко его поражают. Не про Вангу, а про возможные варианты развития событий. И он глубоко задумывается о том, что делать.
— Ну, что вам сказать в таком случае… Главное, под падающие мостки не попадите, а остальное сами решайте. Кстати, в чемпионате по хоккею первым будут ЦСКА, вторыми «Спартак», потом «Динамо» и «Торпедо»… А в мировом чемпионате — СССР, Чехословакия, Канада… А в фигурном катании… Э-э-э… Бестемьянова и Букин серебро возьмут. И бронза тоже наша будет… Такое Андропов вряд ли придумал бы…
Когда я выхожу из кабинета в гостиной меня поджидает Чурбанов.
— Какие люди! — восклицает он. — Ну, как командировка? Закончилась?
— Не знаю, — пожимаю я плечами. — Ответ на этот вопрос только Леонид Ильич знает. Как вы поживаете? Как у Галины дела?
— Всё как всегда, — улыбается он. — Ты когда приехал?
— Можно сказать, только что, ещё даже переодеться не успел.
— С корабля на бал, значит.
— Да, так точно. Я вот хочу вас с Галиной пригласить в гости. Мы так долго не виделись, что уже страшно соскучились с Натальей.
— Ну, что же. Думаю Галя обрадуется.
— Юрий Михайлович, — подходит к нам Самсонов. — Вас Леонид Ильич приглашает.
— Да-да, уже иду, — кивает тот. — Ладно, Егор, давай созвонимся, сегодня-завтра.
Чурбанов идёт к Брежневу, а я иду к машине. Не знаю, что из этого всего будет. Может, не надо было ничего подталкивать, пусть бы шло до определённого момента, как шло… Но только вот не было уверенности, что Андропов всё сделает, как надо. И в Медведеве уверенности нет… Вообще её нет, уверенности этой.
После Брежнева, я еду на Лубянку. Шеф заждался уже. Но ничего не поделать. Генсек главнее. Получаю пропуск и иду к главному кабинету этого замка. Надо, наверное, ещё и в часть зайти, бумаги отдать. Но это уже после Злобина. Иду в сопровождении дежурного.
Мы проходим по длинному коридору до лифта. Он занят, поэтому, чтобы не ждать, идём пешком по лестнице. Один этаж — это не проблема. Когда практически доходим до конца пролёта внизу останавливается лифт и открывается дверь.