Надо – значит надо!
Шрифт:
— То есть, ты так думаешь, да?
— Да, — подтверждаю я. — Всё подготовит и уйдёт. Будет на кабанов охотиться да по морям разъезжать.
— По морям, — кивает Злобин, — это хорошо. Думаю, нам с тобой тоже надо будет на море смотаться.
— Серьёзно? — делаю я удивлённое лицо. — Не сезон же вроде.
— Сезон-сезон. Позже об этом поговорим.
Он снимает телефонную трубку.
— Ижбердеева ко мне.
Положив трубку на место, Злобин кивает:
— Сейчас расскажет, что к чему.
— А мне к Ирсу нужно
— А кто это? — хмурится он.
— Командир взвода. Здесь. Третий взвод обеспечения.
— А-а-а… Понял. Ну, зайди завтра. Доложи, что прибыл. Пусть командировочное оформит.
— А он в курсе? А то начнёт орать опять, как в прошлый раз.
Злобин снова снимает трубку.
— Третий взвод обеспечения.
Пауза затягивается. Раздаётся стук в дверь и в кабинет входит бравый подтянутый черноволосый человек в штатском с кожаной папкой подмышкой.
— Разрешите?
Злобин кивает.
— А где его носит? — бросает он в трубку. — Понятно. Позвони ему утром и скажи, чтобы командировочное выписал на имя рядового Брагина. В ГлавПУР. Да! Скажи, чтобы следил и каждый месяц новое оформлял. Ты во сколько завтра придёшь?
Это он уже у меня спрашивает.
— Часов в девять.
— Чтобы к девяти часам было готово. Всё.
Он бросает трубку.
— Максим Булатович, проходи. Присаживайся. Знакомьтесь. Это Брагин, а это Ижбердеев. Он занимается твоим стрелком.
Мы пожимаем руки.
— И, пока я не забыл, оформи, пожалуйста, пропуск в Лефортово на имя Брагина. Ему надо с Кухарчуком повидаться.
— Так нельзя же, Леонид Юрьевич… — недоумённо отвечает тот.
— Он в твоём присутствии. Понял, Егор?
— Спасибо, Леонид Юрьевич.
— Пожалуйста. Давай, Максим, рассказывай.
— Найденная снайперская винтовка М-40 произведена в США. Скорее всего, попала из Узбекистана, со склада трофейного оружия. Либо, что тоже вероятно, привезена из Афганистана в частном порядке военнослужащими, принимавшими участие в операции советской группы войск. К сожалению, в последнее время участились случаи появления оружия, в том числе американского производства.
Ну, да, понятно. А кто стрелял-то?
— Винтовка немаленькая, — замечаю я. — Внести в здание райсовета не так и просто. Учитывая, что покушение совершено в первый день, сразу после моего приезда, стрелок кажется человеком, имеющим доступ к информации.
— Так точно, мы на это тоже обратили внимание. Но, к сожалению, по следу информации пройти довольно сложно. Утечка могла произойти на любом этапе. Учитывая, острое желание расквитаться с вами, уголовники могли отслеживать ваши перемещения и даже следить за местом службы.
— Так мне ещё служить почти полтора года. Думаете, стали бы они организовывать наблюдение за местом несения службы?
— Этого я пока сказать не могу. Сейчас мы оперативно составляем список тех, кто имел доступ к информации о вашем маршруте. Это мы отдельно с вами обсудим, чтобы не отвлекать Леонида Юрьевича. Одновременно мы начали работу с информаторами в уголовной среде.
— Вы полагаете, что в этом деле есть уголовный след?
— Пока я ничего не могу утверждать, а предполагать должен многое, и разное, вы же понимаете.
— Понимаю, — киваю я.
— Сейчас нам уже известно, что в криминальной среде в последние два дня разыскивался Левак, он же Левша, или Константин Левашов, имеющий судимость за разбой. В преступном мире у него сложилась слава наёмного убийцы. Подтвердить или опровергнуть его причастность к каким-либо убийствам мы не можем, поскольку он ни разу не проходил по подобным делам. Знаем, что искали его представители азербайджанской диаспоры. Нашли или нет и кто именно пока не знаю. Сейчас отрабатываем это направление.
— А кроме уголовной есть другие версии? — спрашиваю я.
— Возможно, в скором времени появятся, — отвечает он. — Но пока нет. Проверяем всех. Сейчас в Кяхте и Иркутске наши сотрудники работают. Устанавливаем, кто имел доступ к информации.
В Кяхте ночь уже, не дают поспать народу.
— Как этот Левак Левашов выглядит? — спрашиваю я. — Есть у вас фото или описание хотя бы?
— Есть да, — кивает он и вытаскивает из папки фотографию.
Качество не очень и неизвестно когда сделана. Худой, как скелет, мужик, подстриженный под полубокс. Кадыкастый, со скорбно поджатыми губами.
— Не видел такого, — качаю я головой. — Фото старое?
— Семилетнее, — отвечает Ижбердеев.
— Могу себе оставить? Парням своим покажу, чтобы настороже были.
— Пожалуйста, — кивает он.
Я убираю фотокарточку во внутренний карман кителя.
— Значит, азербайджанцы… Если честно, немного странно. Я с горизонта исчез, никак не отсвечивал несколько месяцев, делами не занимался и их никто не трогал. Зачем такая спешка, чтобы прямо в первый же день? Я не жду нападения, на расслабоне, так сказать. Можно было нормально подготовиться, не рисковать, не мчаться в государственное учреждение с такой дурой. Винтовку же надо пронести как-то. В тубус чертёжный её не засунешь. В футляре от гитары? Или в чём? Но такое запомнилось бы. Вы опросили работников?
— Опросили. Действительно, был человек с гитарой, но не этот, не Левак. С гитарой был старик. Мы думаем, он мог её поставить где-то, а уже непосредственно исполнитель её подхватил и поднялся наверх. Фотографию подозреваемого мы всем показали, его никто не видел. Фоторобот старика с футляром для гитары составляем. Его несколько человек видело.
— Что-нибудь ещё есть у вас? — спрашивает Злобин.
— Пока нет, — отвечает Ижбердеев. — Завтра будет больше информации.
— Хорошо, Максим Булатович, — кивает Де Ниро. — Идите, работайте. Брагин завтра к вам заглянет. Если у вас будут вопросы, зададите ему.