Надпись на сердце
Шрифт:
Лицо плановика выразило такую степень испуга, что даже тем сотрудникам, которые глубоко презирали Червякова за подхалимство, и то стало его жалко.
— Ну, подумаешь, если даже и голосовали против, — сказала Мурочка, машинистка из начинающих. — Я вот Бризжалова вычеркнула и не скрываю!
И тут Червяков заметил, что сам товарищ Бризжалов скромно и вполне демократично стоит у дверей раздевалки!
Плановик хотел верноподданнически броситься к начальству, но в этот
Бризжалов, несомненно, слышал все от первого до последнего слова. А вдруг он принял шутку «Ехидны» за правду?
Червяков схватился за виски: ему казалось, что если начальник поверит злым языкам, то все погибло. И внеочередной отпуск, и общее благоволение, и премия в размере половины оклада, на которую Червяков так рассчитывал. Нет, нужно немедленно внести ясность, уверить в преданности.
Улучив момент, плановик проскользнул в кабинет Бризжалова, подбежал неслышно к столу и вежливо кашлянул. Бризжалов поднял глаза от бумаги, которую изучал, спросил равнодушно:
— Что вам, Павел Иванович?
Червяков подался туловищем вперед и зашептал начальнику в ухо:
— Извините... но вы, может, подумали... у вас создалось впечатление... будто я на самом деле голосовал против...
— Ничего не понимаю! — нахмурился Бризжалов. — Вы голосовали против? Вчера, что ли?
— Это подлые клеветники меня чернят, — еще жарче зашептал Червяков. — А я — всей душой! Разве можно вас — и вычеркнуть? Противно естеству!
— Оставим выборы в покое. Что у вас? Какое дело?
— Да, собственно, дела никакого нет... Я насчет напраслины, которую на меня возводит этот Прохоров, из бухгалтерии... Что я, мол, вычеркнул вас из списка.
— Да бросьте вы, Червяков, об этом.
И начальник погрузился в чтение бумаги.
Червяков переступил с ноги на ногу и опять нежно кашлянул.
Бризжалов недовольно поморщился, снова взглянул на плановика.
— Вы еще тут?
— Прохоров вчера рубль кому-то передал, когда зарплату выплачивал, — вкрадчиво произнес Червяков, — и теперь вот на всех злобу срывает... А я, сами знаете, не мог вас вычеркнуть.
— Послушайте, — Бризжалов откинулся в кресле, что означало у него высшую степень возмущения. — Если у вас нет другой темы, то я попрошу мне не мешать. Простите, но — срочная ведомость. И успокойтесь — я вам верю.
— Извиняюсь... все понял, — Червяков боком втасовался в дверную щель. — Верю... верю, — бормотал Червяков, взволнованно закуривая, — а у самого ехидство в глазах, как у Прохорова... Как же это объяснить ему, что я за него голосовал? Как доказать?
Придя домой, Червяков рассказал жене о случившемся. Жена несколько легкомысленно отнеслась к этой трагедии.
— Фу, ерунда какая! — усмехнулась она. — Не позорься, Паша!
— Тебе легко говорить, — рассердился плановик. — А вот как он пошлет меня работать в наш сибирский филиал, не так запоешь. От Бризжалова, ой, как много зависит!
— Ну так пойди еще раз к нему, объяснись откровенно, — забеспокоилась жена. — Он же к тебе хорошо относится, он поймет, что ты жертва этого стенгазетчика.
Вечером Червяков отправился на дом к Бризжалову. У начальника были гости. Червяков прошел в столовую, его пригласили отужинать, но он сослался на неотложные дела и попросил Бризжалова выйти «на малюсенькую секундочку» в переднюю.
— Что случилось? — взволнованно спросил начальник, глядя на измученное лицо плановика.
— Не верьте вы Прохорову, — нежно ухватив начальство за пуговицу пиджака, молвил Червяков. — Честное слово, я голосовал за вас и хотя бы поэтому не могу вас вычеркнуть...
«Что-то не то я говорю!» — в ужасе подумал Червяков.
— То есть наоборот: я не вычеркивал вас, потому что вы остались... В общем я целиком был «за». А вычеркнул вас сам Прохоров — это уж факт.
— И ради этого вы пришли ко мне?! — страдальчески сморщился Бризжалов. — Я же вам сказал: оставим в покое выборы. Какие пустяки!
— Какие же пустяки? — Червяков даже пуговицу выпустил от удивления. — Вас прокатывают, да на меня же это и сваливают, а вы — «пустяки»?
— У жены день рождения, — произнес Бризжалов тоскливо, — а вы мне настроение портите... Гостей я бросил — неудобно. Идемте за стол.
— Нет, что вы... я сыт. — Червяков сделал шаг назад, к дверям. — Спасибо, конечно, но я и не одет даже. Жене поклон и поздравления... А насчет клеветы прохоровской — верьте слову: не вычеркивал. Другие — те почти все, а я целиком «за».
— Боже мой, — застонал Бризжалов, — опять... Да прекратите вы этот идиотский разговор!
Червяков в ужасе выскочил на улицу.
«Он на меня кричал! В косвенной форме идиотом обозвал. Значит, поверил Прохорову. Что делать? Как быть? Придется завтра еще раз попытаться — ведь он ко мне так хорошо относился... И вдруг поверил! А я еще выступал за него...»
На следующий день ровно в десять Червяков проскользнул в кабинет начальника.
— Ну? — сухо сказал Бризжалов, не глядя на плановика.
— Я опять насчет голосования, — сказал Червяков. — Я вам сейчас доказательства подбираю, что я не виновен. Это другие против вас, почти все... а я...