Наедине с собой
Шрифт:
десятков лет работают его родители. Особенно умиляет концовка: «Родилась еще одна трудовая
династия».
В принципе против заметки я ничего бы не имел, если бы речь в ней не шла… обо мне. Скажете: не кокетничай, приятно ведь стать героем! Приятно-то приятно, но вот ведь какая штука: я ни при
каких обстоятельствах не собираюсь идти «отцовской дорогой» (неужели неспособен ни что
другое?!). Более того, не желают этого и родители.
Удивило и то, что со мной никто не встречался. Но «выступать» я не стал. В редакции работают
все хорошо мне знакомые и еще лучше ко мне относящиеся люди. Да и знакома мне их текучка.
Людей – кот наплакал, а забивать полосы чем-то нужно. Вот, случается, и сочиняют заметки о
соседях, знакомых, друзьях, друзьях друзей в надежде, что те не обидятся.
***
Ты мне нужна, как слону второй хобот!
***
Поскольку в этот раз я уже имел трудовой стаж, документы на факультет журналистики у меня
приняли. Вера Ивановна Черненко – записной авторитет на нашем «кутку» (работала инженером
на кирпичном заводе, а родилась в столичной области) – заявила, что туда меня, райцентровского
чернорабочего, никогда не примут и лучше бы я, не маясь дурью, выбирал профессию по своей
шапке.
Экзамены я сдал, однако набрал на балл меньше, чем в прошлом году – 17. И получил еще одну
бумажку из университета «Вам отказано в зачислении по конкурсным причинам».
Если дела пойдут так и дальше, соберу коллекцию этих самых отказов...
***
Накатило лирическое настроение, и я попросил Николая Божко (сидели у него) сыграть чего-
нибудь на баяне. Увы, как ни терзал он инструмент, ничего не получилось.
– Ты что, так ничему в музыкальной школе так ничему и не научился? – удивился я.
– А ты будто не знаешь, как я учился?!
Что да, то да. Тут друг прав. Вспомнив эту «учебу», мы оба буквально покатились со смеху. Дело
в том, что его путь в музыкалку обычно заканчивался в городском парке у общественного туалета.
Мы приспособились в нем под крышей прятать музыкальные инструмент (домру или баян). А
сами, если было лето, отправлялись на пляж; если зима – в забегаловку. Действительно, чему мог
Николай научиться? Зато время проводили прекрасно!
– А ты помнишь, как мы опыты по химии проводили? – зашелся от приступа смеха друг.
Еще бы не помнить! Тетка Николая преподавала химию. А мы никак не могли нигде найти ответа, как называется тот вонючий газ, который время от времени выпускает каждый из нас и даже
зверушки? Набрались смелости и спросили у тетки.
– И вам не стыдно подобной дурью маяться?! – начала отчитывать нас Светлана Ивановна. Но, в
конце концов, снизошла, сказав, что газ этот – сероводород.
Мы тут же полезли в учебник, чтобы узнать его свойства. Среди прочих было и такое: горючий.
Что нам оставалось делать? Естественно, проверить, не врет ли учебник. Практическим путем. Для
этого-то и понадобилась всего коробка спичек да некоторое усилие.
Истинность написанного в учебнике подтвердилась на все сто процентов, но во время
эксперимента едва не произошло ЧП. Первым на правах хозяина дома и подкованной тетки
«газовал» Николай. Для полной чистоты опыта он приспустил и трусы. Пламя давануло такой
струей, что чуть не обгорел волосяной покров на соседнем с «трубой» участке. Поэтому я давал
напор уже через ткань трусов. Горело, кстати, не хуже. Тем же синим пламенем (все окна мы
плотно занавесили).
***
По родительским стопам в этот год я не пошел, поступив на курсы трактористов-машинистов при
районном объединении «Сельхозтехника».
Неизвестно, как сложится с высшим образованием (в любой миг могут забрить в солдаты), а хоть
какую-то специальность получу.
1969 год
Второй день Нового года, морозная погода. А на душе – проливной дождь. И все из-за
позавчерашнего карнавала в городском Доме культуры.
Вместе с товарищем по кличке Калина мы пришли уже в разгар торжества. Естественно, по
поводу праздника и для смелости приняли по пару стаканов портвейна. Сдали пальто в
раздевалку, вошли в зал, где вовсю гремела музыка. И надо же случится такому совпадению: в
этот момент моя невеста Р. (старшая пионервожатая школы №2) заканчивала танец с солдатом (из
числа приглашенных шефов). Какой, вы думаете, была моя реакция? В полной тишине (музыка
как раз замолкла) под взорами директрисы школы и остальных присутствующих я прошествовал
торжественно через весь зал и… влепил пощечину предмету своего обожания. Резко повернулся, выскочил в раздевалку, схватил одежду и выбежал на улицу. За мной последовали
вышеупомянутый Калина и еще один из друзей, пришедший на вечер раньше нас. Они меня
успокаивали, практически не осуждая. Пошли втроем в кафе, еще добавили «с горя» вина. И я уже
начал казаться себе этаким героем.
А сегодня утром. Лучше бы не просыпался. На душе кошки скребут. Гордиться, конечно, нечем.
Но зная свой характер, убежден: прощения вряд ли попрошу.
***
После злополучной пощечины моя невеста с нервным срывом попала в больницу. Спустя
несколько дней я все-таки сподобился ее проведать. И надо такому случиться: оттуда как раз