Наедине с собой
Шрифт:
жаре тебе рыскать не придется – всех доставят в гостиницу!
И через секунду-другую добавил:
– Кстати, мне звонил из Ташауза редактор областной газеты на туркменском языке – им буквально
нечем забивать номера. Очень просил что-нибудь для него написать. Гонорар обещал выплатить
сразу, а не после публикации. Сможем мы чем-нибудь ему помочь?
– Конечно, – обрадовался я возможности, не сильно напрягаясь, заполучить лишнюю копейку.
– Тогда я сейчас позвоню в райком, чтобы тебе сюда привезли пишущую машинку, бумагу и
копирку. Устраивает?
– Еще спрашиваете! – организаторские способности заведующего партотделом меня уже удивляли
не так сильно.
Все шло, как по маслу. Даже когда я на следующий день сказал Реджепу Тойджановичу, что для
материалов нужны и недостатки, что мы должны на них хотя бы указать, проблем не возникло.
После его очередного звонка в гостиницу прислали председателя колхоза – выбранного… для
критики. И все свои недостатки он изложил, как послушный школяр строгому учителю.
Параллельно я клепал передовые, корреспонденции, репортажи и заметки для областной газеты.
Их тут же, по мере готовности, у меня забирали и с оказией передавали в областной центр.
(Забегая вперед, скажу: на обратной дороге нам заплатили – вышло ни много, ни мало по 200
рублей на брата).
За три дня у меня в блокноте были не только темы, предопределенные командировочным
заданием, но и пара дополнительных.
***
Живем в так называемом редакционном общежитии: четырехкомнатная квартира на трех
сотрудников – по «пеналу» занимают две дамы, а смежные конурки я с супругой. Кухня, ванна, туалет – общие. Вот о последнем-то, пардон, как раз и речь.
Ясное дело, утром в места общего пользования каждый стремился, словно вперед батьки в пекло.
Но вот одна из дам в туалет непременно заходила, когда уже все свои дела там сделали. А, учитывая, что никаких дезодорантов у нас не было, ароматы в оном были не французские. И тем
не менее ситуация повторяется изо дня в день. За такое поведение я прилепил даме кличку
«токсикоман». Конечно, оставаясь джентльменом (шутка!), позволяю себе ее озвучивать только в
очень узком кругу – не шире, как говорится, унитаза.
***
Сложность работы с цифрами в том, что каждая из них имеет цену истинную и мнимую. Если, к
примеру, на-гора выдана миллионная тонна угля, то журналист, не раздумывая, берет в руки
авторучку. Увы, стопроцентный «информационный повод» в виде круглой цифири может и
подвести. Ведь, копни газетчик поглубже, и может оказаться, что миллион тонн – план
скорректированный, причем, не в сторону увеличения. Или достигнут за счет штурмовщины, сверхурочных, нарушений техники безопасности труда.
Мало кто из нас думает об этом, завороженный магией единицы с шестью нулями. А жаль…
1980 год
Редактор «Туркменской искры» Евгений Курылев просит секретаршу срочно вызвать к нему
сотрудницу Наталью Чапаеву. И слышит в ответ, что ее на работе нет.
– Где же ее носят черти?!
– В декретном отпуске. Уже и родила.
– Как это так?! – взрывается «шеф». – Ведь я не отдавал соответствующего приказа!
– !??
***
Восьмилетняя Оля старательно рисует что-то на бумаге. (А живут они – что немаловажно в этом
эпизоде вдвоем с мамой, отца девочка никогда не знала). Приносит показать плод трудов своих
праведных сидящей в гостях соседке.
– Это дом, – бесхитростно объясняет Оля, – это лужайка и солнце. А это, – указывает на фигурки в
коротеньких юбочках, – сестры-близнецы. И с ними мама, вот и вся семья.
– Но здесь же не хватает папы, – удивляется соседка.
– А я папу не умею рисовать…
***
От матери пришло полное отчаяния письмо. Она сообщала, что среди дня, когда она стояла у
калитки дома, к ней подошло несколько незнакомых женщин. Сказали, что они из Западной
Украины, что там было страшное наводнение. И теперь они добираются на Донбасс к
родственникам. Однако в пути кончились деньги и, дабы не останавливаться в чужих краях, вынуждены продать золотые изделия. Пару колец предложили купить и матери. Та отказалась.
Распрощалась и пошла во двор. Но, тут, по ее словам, голову неожиданно заволокло туманом.
Слабо помнит, как вошла в дом, вытащила заначку (это было 400 руб. на черный день) и
приобрела у несчастных два кольца и золотую заготовку на зубы.
Вечером похвалилась удачной сделкой мужу (моему отцу). Тот к приобретению отнесся несколько
скептически. Может, это, а, может, что-то другое, заставило усомниться в чистоте сделки и ее
самую. На следующий день, взяв приобретение, отправилась в поликлинику к зубному врачу.
Пересказав вчерашнюю историю, попросила успокоить душу: золото она купила или нет? Тот
сунул изделия – одно за другим – в раствор кислоты. Кольца и потенциальные зубы… мгновенно
почернели. Матери все сразу стало ясно.
– А как же клейма? – переспросила робко. – Они ведь там стоят.
– И чертовски здорово присобачены! – прокомментировал стоматолог. – Научились, гады!
Ни живая, ни мертвая, мать вернулась домой. И написала нам письмо. В котором были такие
строки: «Если вы мне не сумеете быстро выслать четыреста рублей, я что-то с собой сделаю».