Наедине с собой
Шрифт:
задержался). Другана на условленном месте не увидел. Неужели не дождался и ушел? На всякий
случай позвал. И услышал ответ. Но что странно: голос раздался как будто из-под земли. В
половине четвертого ночи на кладбище, согласитесь, и смелому станет зябко.
– Ау! – на всякий случай крикнул еще раз.
– Что разаукался? Я здесь! – прозвучал знакомый. Но снова как-то глухо.
Петр сделал несколько шагов в направлении звука.
– Ты где?
– Где, где, – послышалось сердитое. – В могиле!
– Хватит шутить дурацкие шутки!
– А я и не шучу вовсе! Могилу, гад, выкопали и на ночь открытой оставили. Вот я в нее нечаянно
и угодил. Подай руку, я вылезу да пойдем, наконец, домой! Надоело здесь тебя ждать!
Петр подошел к могиле.
– Встань на колена и подай руку! – попросил «пленник». – Яму вырыли едва не до воды.
Петр нагнулся и протянул руку. И наткнулся… на рога и шерсть (товарищ первым делом решил
подать ему козленка).
Пришел в себя Петр лишь утром. Лежал на соседском сеннике. Как туда попал, без стремянки, не
понимает и поныне.
Товарища же вместе с козленком освободили из могилы рыбаки, спешившие попасть на утренний
клев.
Вот той ночью юноша и поседел. За ним и прозвище тут же закрепилось – Седой.
Любимая вскорости вышла замуж за другого. А он уехал из села подальше и с тех пор шатается по
свету.
Вот такую жуткую «житейскую историю» поведал мне земляк на заливе Кара-Богаз под жуткое
завывание ветра.
***
А что если ледниковый период – предусмотренное Природой обязательное событие, спасающее
все живое от нехватки воды? Ведь, по сути, разрабатываемый американцами проект доставки
айсбергов к берегам страны и есть попытка искусственным путем организовать мини-ледниковый
период.
***
Лучше повесить нос на квинту, чем хомут на шею.
***
До чего же тесен мир! В отпуске, конечно же, не могли не побывать в Киеве. Идем по Крещатику.
Слышим возглас:
– О, привет!
Поворачиваемся. Перед нами – мой однокурсник Толик Терещенко.
В городе – два с половиною миллиона населения плюс приезжие. Мы могли быть в отпуске в
другом месяце. Могли идти по центральной площади столицы в другой день. Могли в этот, но
тремя минутами раньше или позже. И, надо же, повстречались.
Но это еще не все. Пообщавшись с Анатолием, садимся в троллейбус и едем на центральный
автовокзал. На площади Толстого я чувствую, что некая дама уже минут пять не сводит с меня
глаз. Бросаю на нее взгляд и я. Кажется, что где-то когда-то видел. Скорее всего, учились вместе в
университете или жили в одном общежитии. Но как теперь вспомнить?
Между тем дама, наконец, осмеливается и говорит:
– Извините, вы случайно не в Туркмении живете?
– Да! – более чем удивленно отвечаю я.
– Вы меня, конечно, не узнали?!
– Извините, нет! Хотя лицо ваше мне знакомо.
– А Чарджоу помните? Когда вас в поезде обокрали?
Ну, как же! Теперь я ее вспомнил. Наталья Ициксон, ответственный секретарь тамошней
областной газеты, которая из партийных взносов одолжила мне денег на гостиницу, еду и
обратный билет. Плохо, что не узнал своей спасительницы, но ведь виделись мы всего лишь раз в
жизни. Благодарим ее еще раз – уже вместе с супругой.
И разъезжаемся в разные стороны, не переставая удивляться. Где Чарджоу, где Пирятин, в
который направлялись, где площадь Льва Толстого, а мы оказались в одно время в одной точке. В
масштабах страны – микроскопической. Вот это попадание!
Австралопитеки, кроманьонцы – предки человека? Не обязательно. А вдруг они – отдельная ветвь
развития, исчезнувшая в ходе эволюции?
***
Нет порока в родном отечестве?
***
Каждый стремится к богатству. Но как все относительно. Представим себе ситуацию после
глобальной катастрофы на Земле (вселенский мор, столкновение с кометой или крупным
астероидом). На планете остался в живых один человек.
Выйдя на улицу, видит: нигде никого. Ни соседей, ни прохожих, вообще – и души. Хочется есть.
Наш герой отправляется в магазин, привычно проверив карманы: есть ли наличность? И вдруг
осознает: деньги ему отныне не нужны. Ибо он – единственный владелец «фабрик и заводов, контор и пароходов» города. Что там города – земного шара.
Движимый чувством алчности, «последний герой» начинает запасаться всем подряд: едой, одеждой, драгоценностями. Он уже богаче Креза! А радости – нет. Нет чувства «глубокого
удовлетворения». Удивительно: владеет всем, а как бы чего-то… не хватает. И после долгих
раздумий, человека осеняет. Нет никого, кто бы позавидовал его богатству. Мелочь, а досадно!
С другой стороны, оказывается, во все времена и столетия люди дорожили вовсе не золотом и
табунами лошадей, не количеством рабов и земли, а всего-навсего мнением других на сей счет.
***
В рассказе «Личная жизнь» М. Зощенко пишет: «Я купил себе пальто на РЫНКЕ С ШИРОКИМИ
РУКАВАМИ».
***
13 ноября. Меня вызывают в райком партии: говорят – внеплановое собрание партийно-
хозяйственного актива. Приезжаю. В зале – полно народа, в основном, естественно, руководители.