Наедине с собой
Шрифт:
***
Уже не первый раз меня включают в состав бригады ЦК КП Узбекистана по проверке той или
иной области. В этот раз побывали в Самарканде и Андижане. Остановились не в гостинице, а на
так называемой «даче Рашидова». Не слабо, доложу я вам! Кинозал, зимний сад и прочая, прочая.
Но больше всего удивило не это. Оказывается, непосредственно к даче в свое время проложили
персональную железнодорожную ветку, дабы первый секретарь
спецпоезда в автомобиль, а подкатывал прямо к спальне.
Ладно, это, пусть и недавнее, но уже как бы осуждаемое прошлое. Однако… В духе перемен за
каждый завтрак, обед и ужин, накрытый тут же, на даче, члены нашей бригады рассчитываются.
Но, во-первых, большинство едва не демонстративно. А, во-вторых, платим-то чисто
символически, не больше чем третью часть. И это перестройка в высших партийных эшелонах?
***
Экипажу самолета Ту-134, выполнявшему рейс «Горький – Симферополь» выпало на долю
серьезнейшее испытание: аварийная посадка на одном двигателе при полных баках горючего. На
такое событие не могли не откликнуться ведущие издания страны. Почитаем эти сообщения.
«Известия» за 28 марта: «Почему вернул? – недоумевали семьдесят пассажиров. Семьдесят
человек НЕ ВЕДАЛИ (выделено мной – Авт.), что произошло».
«Правда» за то же число: «Люди НЕ МОГЛИ НЕ ЗАМЕТИТЬ, что происходит что-то необычное».
«Комсомольская правда» от 29 марта: «Пассажирам СООБЩИЛИ об аварийной посадке.
Начавшая было возникать паника унялась».
Как же было на самом деле, мы так и не узнаем. А еще на душе останется досада на журналистов.
Вряд в данном случае их работу назовешь высокопрофессиональной.
1986 год
Консультация по партийному строительству перед выпускными экзаменами. В моей группе
предмет читала дама (имея зачатки джентльменской натуры, имени не назову). Она и ведет
консультации. На этой разгорелась дискуссия. И вдруг она заявляет слушателю: если журналист
не поставит в известность партийный комитет, писать критический материал в газету рангом
повыше, он не имеет права.
Я, естественно, вспыхнул:
– Генеральный секретарь ЦК КПСС едва не ежедневно говорит о гласности, а вы этого как будто
не слышите? Так может это нарочитая глухота?
– Что вы себе позволяете? – преподавательница пунцовеет прямо на глазах.
Перепалка длится довольно долго, то затухая, то возрождаясь с новой силой. В конце концов, я не
выдерживаю, хватаю свой дипломат:
– Если вы отстаиваете такие нелепицы, то можете продолжать. Но я их слушать дальше
намерен, – и, громко хлопнув дверью аудитории, ухожу. Несмотря на ее истошный вопль:
– Вернитесь, вы еще об этом пожалеете!
Из достоверных источников узнал, что дама, свернув консультацию, тут же побежала в партком –
жаловаться. Однако его секретарь оказался умнее, посоветовав ей не поднимать шума. Учиться
нам осталась пара недель, тем более, я представитель другой республики. Зачем, мол, огород
городить?
Прошла неделя. Меня вдруг из общежития приглашают на кафедру партийного строительства. Ну, думаю, сейчас ее заведующий будет читать мне мораль за недостойный поступок. Прихожу. В
кабинете – только дама.
– Садитесь, Николай! – приглашает она.
Так, значит, доставать решила сама.
– Вы знаете, зачем я вас пригласила?
– Нет, – отвечаю вполне искренне.
– По очень приятному поводу!
– Даже так? – не верю ни единому слову я.
– Именно!
– В таком случае, слушаю!
– Нам неожиданно на кафедру добавили штатную единицу, – смотрит на меня загадочно.
– Ну, и что? – недоумеваю я.
– А то, что я решила рекомендовать заведующему вас!
– Что?! – у меня едва не отваливается челюсть от удивления.
– Именно так! Более достойной кандидатуры я не вижу ни втором, ни, тем более, на первом курсе.
– Я вам, безусловно, благодарен. Но никогда в жизни идти на преподавательскую работу я бы не
согласился. Зато могу вам порекомендовать умного парня – Фельде с моего курса. Он, думаю, с
радостью пойдет.
– Не нужен нам Фельде! Я хочу, чтобы согласились вы.
Минут пятнадцать она меня уговаривала, а я, само собой, отказывался: долдонить всю жизнь одно
ми то же, словно дятел, такая перспектива не по мне. В конце концов, я ушел, напутствуемый ее
словами «еще подумать».
А через три дня, уже накануне выпуска, не без участия супруги, работающей на кафедре русского
языка и литературы, узнаю: никакой штатной единицы на кафедру партстроительства не добавлял.
И тут я понял женское восточное коварство: ей надо было, чтобы я согласился, чтобы ходил и
радостно потирал руки, растрезвонил всем о появившихся перспективах, а она бы… развела
руками. Более того, наверняка бы, сказала:
– Вот если бы вы не вели на той консультации так хамски, все было бы в ажуре. А так я
передумала.
Увы, я, сам того не ведая, не дал ей возможности отыграться.
***
Весь мир, затаив дыхание, следит за чернобыльской эпопеей. СМИ с самых различных точек