Наемник
Шрифт:
— Идиот! — Хамнер стиснул левый кулак в правом и до боли сжал его. — Совет техников. Большинство из них я знаю. Мои друзья или были ими. Станет ли мне теперь кто-нибудь из них доверять? По крайней мере, Брэдфорд не контролирует плавильные заводы.
— Каково текущее положение дел снаружи? — спросил президент Будро. Они все еще слышали стрельбу на улице.
— Э… одна толпа забаррикадировалась на рынке, другая — в театре напротив дворца, сэр. Мои солдаты пытаются выбить их, — голос Кордовы был оправдывающимся.
— Пытаются. Как я полагаю, они вряд ли преуспеют, — Будро поднялся и подошел к двери в приемную. — Полковник Фалькенберг?
— Да, сэр, — Фалькенберг по знаку президента вошел в комнату.
— Полковник, вы знакомы с ситуацией на улицах?
— Да, мистер президент.
— Черт вас подери, можете ли вы что-нибудь сделать?
— А что мне предлагает сделать президент? — Фалькенберг посмотрел на членов Кабинета. — Три месяца мы пытались сохранить порядок в этом городе. Мы были не в состоянии это сделать даже при сотрудничестве с техниками.
— Это была не моя вина, — начал было и полковник Кордова.
— Я не разрешал вам говорить, — губы Фалькенберга были сжаты в мрачную строчку. — Господа, вы теперь имеете открытый бунт и одновременно отчуждение одного из самых мощных блоков вашей партии. Мы больше не контролируем ни электростанции, ни центры производства пищи. Я повторяю: что предлагает мне сделать президент?
Будро кивнул.
— Достаточно честная критика.
Его перебил Брэдфорд.
— Выгоните толпу с улиц! Используйте своих драгоценных солдат для боя, именно для этого вы здесь и находитесь.
— Разумеется, — сразу же согласился Фалькенберг. — Не подпишет ли президент объявление чрезвычайного положения?
Будро неохотно кивнул.
— Я полагаю, что должен.
— Отлично, — сказал Фалькенберг.
Хамнер вдруг встрепенулся. Что он заметил в голосе и манере Фалькенберга? Что-то важное?
— Для политиков стандартно впутываться в ситуацию, из которой их могут вытащить только солдаты. Для них также стандартно винить после во всем военных, — заявил Фалькенберг. — Я готов принять на себя ответственность за проведение чрезвычайного положения. Но я должен командовать всеми правительственными силами. Я не стану пытаться восстанавливать порядок, когда некоторые войска не ответственны за линию.
— Нет! — Брэдфорд вскочил на ноги, кресло упало на по позади него. — Я понимаю, что вы делаете! Вы тоже против меня! Вот почему:"еще не время действовать", «еще не время для меня быть президентом». Вы сами хотите получить контроль над этой планетой! Ну, так это у вас не пройдет, дешевый диктатор! Кордова, арестуйте этого человека!
Кордова облизнул губы и посмотрел на Фалькенберга. Оба солдата были вооружены. Кордова решил не рисковать.
— Лейтенант Харгрив! — позвал он. Дверь в приемную открылась шире. Никто не вошел. — Харгрив! — снова крикнул Кордова. Он положил руку на пистолет в кобуре. — Вы под арестом, полковник Фалькенберг.
— В самом деле?
— Это абсурд! — закричал будро. — Полковник Кордова, снимите руки с этого оружия! Я не позволю, чтобы заседание моего Кабинета превращалось в фарс.
Какой-то миг ничего не происходило. В комнате было очень тихо, и Кордова переводил взгляд с Будро на Брэдфорда, гадая, что делать.
Затем Брэдфорд повернулся к президенту.
— И ты тоже, старик? Арестуйте и мистера Будро, полковник Кордова. Что же касается вас, мистер предатель Джордж Хамнер, то вы получите то, на что напрашивались. У меня солдаты по всему этому дворцу. Я знал, что мне, возможно, придется это сделать.
— Вы знали — что это, Эрнест? — президент Будро казался сбитым с толку, и его голос был заунывен. — Что вы делаете?
— А, заткнись, старик, — зарычал Брэдфорд. — Я полагаю, что тебя мне тоже придется расстрелять.
— Я думаю, мы слышали достаточно, — отчетливо произнес Фалькенберг. Его голос прозвенел по помещению, хотя он не кричал. — И я отказываюсь быть арестованным.
— Убей его! — крикнул Брэдфорд и сунул руку под френч. Кордова выхватил пистолет. Тот еще не покинул кобуры, когда от двери раздались выстрелы. Их резкий лай заполнил комнату, и у Хамнера зазвенело в ушах.
Брэдфорд с удивленным выражением крутанулся к двери. Затем его глаза остекленели, и он соскользнул на пол, все еще с полуулыбкой на губах. Раздался треск автоматического оружия, и Кордову отшвырнуло к стене палаты совещаний. Там его и держало разрывными пулями. На его форме выступили красные кляксы.
В комнату вошел главстаршина Кальвин с тремя Десантниками в боевом обмундировании: коже над выпуклыми доспехами. Их шлемы были тусклыми в голубоватом солнечном свете, струившемся из окна. Фалькенберг кивнул и сунул пистолет в кобуру.
— Все обеспечено, главстаршина?
— Сэр!
Фалькенберг снова кивнул.
— Цитируя мистера Брэдфорда, я взял на себя смелость обезопасить коридоры, мистер президент. Теперь, сэр, если вы издадите это объявление, я взгляну на ситуацию на улицах снаружи. Главстаршина!
— Сэр!
— У вас при себе объявление чрезвычайного положения, набросанное капитаном Фастом?
— Сэр, — Кальвин достал скатанный в трубку документ из кармана своего кожаного френча. Фалькенберг взял его и положил на стол перед президентом Будро.
— Но… — тон Будро был безнадежным. — Ладно. Не то, чтобы было много шансов, — он взглянул на тело Брэдфорда и содрогнулся. — Он готов был убить меня, — еле слышно пробормотал Будро. — Слишком много всего произошло, и слишком много надо было сделать.
Звуки боя снаружи стали громче, а комната наполнилась резким медным запахом свежей крови. Будро притянул к себе документ и, бросив на него лишь быстрый взгляд, достал из кармана ручку. Он нацарапал поперек него свою подпись и передал засвидетельствовать Хамнеру.