Наемник
Шрифт:
– По католическому, - прервал Патрик.
– Это надежней.
– Ладно, по католическому, - согласился Мэлори, - хотя я разницы не вижу. Ну как, подходит?
– Он помахал желтым конвертом будто морковкой, подвешенной у носа Каргина.
– Есть одно препятствие, - откликнулся тот.
– Я, видите ли, мусульманин. Правда, необрезанный… Может, обвенчаемся в мечети?
– Мусульманин? И когда ты успел?
– Брови Мэлори приподнялись, затем он с лукавым видом ухмыльнулся.
– Ну, ладно, ладно, я понимаю… мисс Мэри-Энн не лучшая кандидатура в супруги… прямо скажем, не подарок.
– К
– Не знаю, как будет на английском, нет у вас такого термина. А вот на русском… - Он призадумался и усмехнулся еще шире: - Выходит, она мне тетка! Двоюродная или троюродная, не соображу…
– Дьвоур… - попытался повторить Мэлори, но Халлоран его прервал:
– Ant once removed [40] . Дальше, Шон! Второе предложение.
Отложив желтый конверт, коммодор придвинул к себе синий.
40
Ant once removed - обозначение на английском указанной степени родства.
– Что ж, если Мэри-Энн тебя не соблазняет, есть запасной вариант, более сложный в юридическом плане, зато без участия семейства Паркеров. Твой дед тебя усыновит. Все документы - здесь, - Мэлори с важным видом похлопал по конверту.
– Все, включая новое завещание и просьбу о натурализации в США. Кстати, натурализация - это отдельный и самый простой вопрос: ты получишь гражданство как супруг миссис Алекс Керк-Халлоран, в девичестве - Кэтрин Барбары Финли. Очаровательная девушка, сынок, и очень неглупая. Ты с нею, кажется, уже знаком? Я не ошибаюсь?
Каргин машинальным жестом погладил рубец на скуле. Слова Мэлори пробивались к нему сквозь ватный туман, повисший над воображаемой ареной цирка; он все еще был в клоунском колпаке, и хитрец-шталмейстер искушал его и подталкивал, словно Иванушку-дурачка, к камню на распутье трех дорог. Налево пойдешь - рыжую ведьму найдешь, направо - калифорнийскую принцессу, и в обоих случаях - клад Кощея Бессмертного. А что потеряешь? Самую малость: имя свое и место в мире, которого так и не нашел… Зато теперь найдешь; кощеев наследник сам становится Кощеем.
Принцессу бы забрать, да без кощеевых затей, мелькнуло в голове. Принцесса ведь ясно сказала: что бы ни услышал про меня и про себя - не верь! Милый мой, родной, любимый… Не важно, беден ты или богат…
Он задумчиво нахмурился. Налево - плохо, да и направо не лучше, если не считать принцессы… Был, разумеется, и третий путь, прямой и узкий, как труба мусоропровода, но тут не все зависело от Каргина. Что-то басурмане не торопятся, подумал он, тайком посматривая на часы и прикидывая, сумеет ли потянуть время еще немного.
– Ну, что скажешь?
– поторопил его Мэлори. На лице коммодора играла благожелательная отеческая улыбка.
Каргин улыбнулся ему в ответ.
– Второй вариант, пожалуй, предпочтительней. Только как к нему отнесется Мэри-Энн? К потере наследства и ко всему остальному, что случилось на острове? К гибели брата, например?
Коммодор уже не улыбался.
– Если станет твоей женой, промолчит. А если не станет, тоже будет молчать, иначе попадет в психушку "Рест энд квайет", - заметил он.
Или произойдет несчастный случай, добавил про себя Каргин, а вслух поинтересовался:
– Девушки знали? Кэтрин и Мэри-Энн? Знали, кто я такой?
– Мисс Паркер - безусловно нет. А мисс Финли… - Мэлори, спрятав блудливые глазки, описал сигарой изящную восьмерку в воздухе.
– За нее не поручусь. Возможно, была утечка информации… Впрочем, она умная малышка, могла и сама догаться! Заметить твое сходство с Робертом, к примеру. С покойным Робертом, - уточнил коммодор.
Он говорил что-то еще, но Каргин не слушал, а размышлял на темы вроде бы отвлеченные, но все же имевшие отношение к делу. Сперва - о своем родстве с Нэнси: получалось, что она приходится кузиной его матери, а сам он вроде бы ее племянник в третьем колене - правда, с учетом того, что Халлоран и Оливия Паркер - сводные брат и сестра. Затем мысли его переключились на Патрика. Волк с железным сердцем и беспощадной хваткой! Такой своего не упустит, да и чужого тоже… Он разглядывал его костистое лицо с рыжими бровями и ртом, будто прорубленным ударом топора, и думал, что по капризу этого старца погибли двести с лишним душ, и среди них - его кровные родичи, сын и племянник. Любимый внук, однако, уцелел… Внук Алекс Твердая Рука, прибывший из российских палестин… А мог ведь запросто отдать концы, если б не опыт, не выучка и удача. То, о чем толковал коммодор: умение ждать, взять врага за глотку в нужный час и выдавить побольше крови…
Похоже, в этом они с Патриком сходились, хотя была и разница: смерти ему Каргин не желал. Ни от ножа бельгийца, ни - упаси Господь!
– от собственных умелых рук. Дед там или не дед - не важно; старик и мамин отец, как это не печально. Ну, будем надеяться, Кренна его не тронет: не потому, что старик, а потому, что богатый…
Какой-то шорох раздался за дверью - то ли тихие шаги на лестнице, то ли ветер прошуршал в листве. Пора, мелькнула мысль. Пора бы Кренне объявиться и получить по векселям. Интересно, сколько он заломит с босса?
Каргин шагнул к Мэлори, взял у него синий конверт, взвесил в ладонях, нахмурился и опустил на стол. Затем повернулся к старику.
– Предположим, все это правда, сэр. Предположим, я в самом деле ваш потомок и наследник. Предположим… А теперь представим, что я отверг наследство и пожелал уйти. Удалиться тихо-мирно, без семейных склок и драм… И что же будет?
– Он выдержал паузу, затем посмотрел на часового за распахнутой дверью и повторил: - Что будет, я спрашиваю? Отправите меня в психушку "Рест энд квайет"? Или прикажете убить?
Века Халлорана приподнялись, лицо дернулось, окаменело, и Каргин вдруг с пронзительной ясностью понял, что не дождется пощады, а только станет из внука прежним наемником, а из наемника - трупом. На мгновение в комнате воцарилась тишина; старик мрачно молчал, но всем своим видом показывал, что этот мир не предназначен слабакам, что жизнь - штука жестокая, скверная, и в ней нет места родичам, а только деловым партнерам.
Мэлори швырнул сигару в пепельницу и попытался смягчить неловкость.