Наемник

Сухоросов Михаил

— Однако… Ты точно уверен, что ты Пришлый?

— Разумеется, Магистр.

Он, казалось, задумался, потом складка между его бровями разгладилась, и на его худой, вытянутой и словно граненой физиономии появилась все та же опасная, не показывающая зубов улыбка:

— Ну что же… Мик Меченосец. Я беру тебя в ученики и сделаю из тебя Чародея. Через три дня, в это же время, будь в этой харчевне. Тебя будет ждать мой человек. Скажешь, что ты к Магистру Грентвигу, и он отвезет тебя ко мне. Ясно?

Чисто из

духа противоречия я попробовал заартачиться:

— А меня, значит, уже не спрашивают?

— А зачем? — усмехнулся он. — Ты ведь хочешь владеть таким Камнем, Мик Меченосец? — с этими словами он круто повернулся, подхватил с лавки плащ, небрежно закинул на плечо перевязь с мечом и, не оглядываясь, вышел.

— Вот так дела, — выдохнул Старый. — Сколько живу, но чтобы так…

— Слушайте, мужики, а что это за явление было? — поинтересовался я. Малыш присвистнул:

— Так это ж Магистр, тундра. Из Ордена. Обруч серебряный видел?

— Ты не забывай, родной, я тут без году неделя. Почем мне знать, что за Орден такой? Монашеский? Рыцарский?

— Ладно, слушай, — Старый за все время нашего знакомства впервые смотрел на меня с неподдельным уважением. — Не рыцарский этот Орден, тем паче не монашеский. Чародейский, врубаешься? Государство во всех государствах. По всему континенту куда ни сунься — везде их знают и уважают. И боятся.

— Да я сам их боюсь, — вставил Малыш. Вот это уже дало мне пищу для размышлений — раз уж Малыш кого-то боится, значит этого кого-то стоит бояться.

— Так вы считаете, стоит к ним идти?

Старый усмехнулся, а Малыш — тот просто заржал:

— И он еще спрашивает!

— Да вы мне хоть растолкуйте, чем этот Орден занимается!

— Они — Чародеи, — растолковал Старый. — И именно благодаря им нас еще не сожрала всяческая нечисть. Они официально не вмешиваются в, скажем так, мирские дела, но если они захотят, так любой из тутошних царей и царьков будет бегать и лаять, лишь бы им не перечить.

— Они все могут, — снова влез Малыш. — Воду в вино и так далее.

— Слушайте, мне нужен ответ только на один вопрос: стоит ли мне-то туда идти?

— Знаешь, — Старый снова смерил меня взглядом, — с точки зрения личной безопасности — нет. Отчасти чем этот Орден промышляет: шатаются по деревням, хватают именем Ордена пацанят — не всех, кого выберут, — а потом, годам к двадцати, эти пацаны становятся Чародеями. Тебе, кстати, сколько лет?

— Н-ну… Если правильно помню, двадцать три. Еще раз, только понятней: чем они занимаются?

— Всякую нежить уничтожают, — объяснил Малыш.

— М-да… Получается, я, когда полный курс пройду, дедушкой буду? Ладно, это все пока мимо денег. Я-то им зачем?

— Ну, дураком не притворяйся, — усмехнулся Старый. — Тебя кем сюда прислали? Наблюдателем? Ну так будет тебе понаблюдать. Учти, пока в Ордене никого из Пришлых нет.

— Из наших Пришлых, уточнил Малыш.

— А, все об одном, — махнул я рукой. — Как я понял, деваться мне некуда.

Если честно, вопросы задавал и сопротивлялся я только для видимости. На самом деле я сразу, скорее всего, инстинктивно понял: чародейство — это мое, и никуда я от этого не денусь. Так что через три дня, в назначенное время, я был на месте.

Из своей прежней экипировки я сохранил только шерстяной тельник, да еще армейские ботинки, подаренные мне ребятами на прощание.

Появившись в харчевне, я первым делом назвался — кто я и к кому. А навстречу мне поднялся паренек — невысокий, плотный, курчавый и черноволосый, который в одной краткой фразе сообщил мне, что я должен следовать за ним, а лошади на конюшне. Мне осталось только пожать плечами и подчиниться. Всю дорогу — четыре с гаком часа — я пытался разговорить своего провожатого, но вытянул из него от силы слов шесть, и то по преимуществу односложных. Попутно, кстати, вспомнил, как ездят на лошадях — в шестнадцать лет я, помнится, чуть не всю Башкирию верхом пересек с геологической партией.

Но Грентвиг соизволил меня принять практически сразу по приезде. Он сидел в своей каморке внутри Берлоги — низкого одноэтажного строения, обнесенного частоколом. Его комната выходила на двор и оказалась более-менее освещенной. Сам Магистр восседал за грубо сколоченным столом, поигрывая маленьким кинжальчиком, насколько я понял, из серебра. Позже я узнал, что он необходим старому звероящеру, как мне табак.

— Итак, ты решился, — констатировал он после долгой паузы. — Похвально.

— Я ожидаю не похвал, Магистр. Я — ученик. Учи.

— Так ты говоришь, ведовством не занимался?

— Нет, Магистр.

— Хм-м… Вообще-то в тебе виден боец. Здоров, — он как бы заново оценивал мои параметры. Кстати, по здешним меркам я выгляжу довольно внушительно — в этом мире средний рост где-то на голову меньше моего.

— Не жалуюсь, Магистр.

— И не жалуйся, бесполезно… Нож метать умеешь? — неожиданно спросил он.

— Само собой, — я даже обиделся. Метание ножей — мой конек, и я до сих пор считал, что могу всадить в яблочко с расстояния десяти метров любой огрызок стали.

— В притолоку, надеюсь, попадешь? — вопрос был задан таким тоном, что я даже и отвечать не стал — вместо этого я отработанным за два месяца движением выхватил из-за голенища кинжал, круто обернулся и всадил его точно посередине притолоки. Не знаю, то ли старый звероящер меня раззадорил, то ли что еще, но клинок вошел в плотное дерево пальца, наверно, на три.

А Грентвиг словно того и ждал.

— Почему ты задерживаешь руку после броска? — быстро спросил он. Я пожал плечами: