Наемник
Шрифт:
Хибарка, то есть база, стояла фактически на ничейной земле. К западу от нас находилось герцогство Торианское, одно из карликовых государств, которые более сильные соседи к себе не присоединяют ввиду труднодоступности (болота) и полнейшей никчемности. А к востоку на многие километры простерлось громадное государство, скромно и безо всяких там экивоков именующее себя Империей и представляющее из себя конгломерат таких же карликовых герцогств и княжеств под протекторатом короны.
Граница постоянно находилась в состоянии до зубов вооруженного нейтралитета, хотя и по ту и по другую сторону говорили на одном и том же языке.
И еще один момент: с наступлением темноты здесь фактически замирала вся жизнь. Хотя по словам Старого, те, кого все опасались, то есть всевозможная нежить и нечисть, с тем же успехом атаковали и днем…
В конце концов, после двухмесячного усиленного курса обучения ребята решили, что я вполне созрел для первого «выхода в свет», то есть в маленький пограничный городок на территории герцогства. Меня ознакомили со всеми местными достопримечательностями: замком-гарнизоном, смахивающей на сарай часовней (издали) и двумя харчевнями (в подробностях). Окончание этой прогулки я запомнил довольно слабо. Помню, Малыш снял каких-то девиц, потом мы их где-то потеряли, а потом шли в обнимку по узкой немощеной улочке и горланили «Нашу рать»… Короче, вживались в образ нормальных средневековых гуляк.
И вот, через пару недель, во время нашей вылазки в точно такой же городок в пределах империи, моя судьба вдруг сделала резкий поворот.
Вышли мы с утра пораньше — только по Торианскому тракту до городка было километров пятнадцать. К тому же полил дождь, так что когда дошли до места, настроение к нас троих оказалось крайне скверным. Городок оказался таким же невзрачным как и тот, в котором мне довелось побывать раньше, разве что замок чуть повыше и помассивней. Но нам было не до архитектурных красот, мы ввалились в фактически пустую корчму и шумно потребовали выпивку. Кроме нас там находилось еще человек пять посетителей, но только один из них привлек мое внимание. Наверно, такие вещи и называются «зовом судьбы»…
Высоченный горбатый старикан в черном камзоле с отворотами, украшенном узором металлических колечек на груди и плечах, он сидел отдельно от всех, ни на кого не обращая внимания. Темно-серый плащ брошен на скамью, тяжелый двуручный меч прислонен небрежно к столу, но заинтересовало меня не это и даже не его лицо, кстати довольно примечательное — худое, с острым подбородком, выступающим вперед, длинный ястребиный нос, сивые космы, доходящие до плеч, перехвачены серебряным обручем…Просто я внезапно почувствовал, что он чем-то отличается от обычного человека, и что под камзолом на груди у него скрыто что-то живое, обладающее громадной мощью. А поскольку был я тогда щенком, ни в чем толком не понимающим, то и пялился я на него во все глаза, без зазрения совести.
И тут он, словно перехватив мой взгляд, резко обернулся и посмотрел на меня в упор. Я, как ни в чем не бывало, продолжал его изучать, и тогда он поднялся из-за стола и зашагал к нам. Я было приготовился к проверке своих бойцовских навыков, но Малыш со Старым повели себя как-то странно: когда длинная сгорбленная фигура приблизилась, они вскочили, вытянулись чуть не по стойке «смирно» и хором гаркнули:
— Приветствуем тебя, Магистр!
Я последовал их примеру, несколько удивляясь такому ревностному отношению к субординации — до сих пор я был уверен, что мои инструктора способны сломать любой нос и наступить на любую ногу.
А старик, не обращая ни малейшего внимания на их приветствие, продолжал буравить меня взглядом из под насупленных косматых бровей. Наконец он осведомился неприятным лязгающим голосом:
— С каких это пор вы якшаетесь с ведьмаками, вольные охотники?
— Он не ведьмак, он из Пришлых, — попробовал вступиться за меня Малыш. Горбун неприятно усмехнулся:
— Ведьмак есть ведьмак, будь он хоть трижды Пришлым.
Я почувствовал, что пора бы и мне свое веское слово сказать:
— Я даже не знаю, о чем идет речь.
— Магистр, — голосом, похожим на опасную бритву, напомнил старик.
— Я не знаю, о чем речь, Магистр, но чем угодно клянусь, что подобными вещами никогда в жизни не занимался.
— Кому они нужны, твои клятвы… — пробурчал он. — Я ведь могу и проверить твои слова.
— Я готов, Магистр.
— Как твое имя, храбрец? — В вопросе послышалась ирония.
— Мик Меченосец, Магистр, — ответил я по наитию. Краем глаза мне удалось поймать одобрительный взгляд Старого.
Я почти физически чувствовал в тот момент, как напряглись ребята. Кто бы там ни был этот Магистр, они против него явно не тянули, и признавали это. Если бы он решил что-нибудь со мной сделать, они едва ли смогли бы ему помешать.
— Что ж… — Магистр извлек из под камзола крупный, чуть не с грецкий орех, зеленый самоцвет на цепочке. — Что ты скажешь об этом, Мик Меченосец?
Ребята за моей спиной затаили дыханье, а сам Магистр улыбался как тиранозавр в предвкушении завтрака. Все это меня насторожило… вернее, должно было насторожить.
Я некоторое время в упор смотрел на Камень, потом поднял взгляд и уставился прямо в светло-серые пронзительные глаза горбуна:
— Оно живое, Магистр. Очень сильное. Не в обиду тебе будет сказано, сильнее тебя.
— Что толку обижаться на правду, — буркнул он, потом голос его стал совсем медовым: — Прикоснись к нему, Мик Меченосец.
— Не вздумай, — еле слышно прошипел Старый у меня за плечом, а Малыш так наступил мне на ногу, что я едва не взвыл. Но раз уж я завелся меня не остановишь даже танком. Я решительно протянул руку, и пальцы мои коснулись блестящих граней.
В первый момент показалось, будто меня сотня киловольт долбанула, в пальцы вонзились тысячи микроскопических иголок, руку до плеча пронзило ледяным холодом. Но длилось это примерно секунду, потом ощущение пропало, сменившись чувством контакта с чем-то, что понять можно разве что интуитивно, но расшифровать и объяснить словами…
Справа от меня гулко сглотнул слюну Малыш, Старый слева шумно перевел дух, но самое сильное впечатление эта сцена произвела на Магистра. У него на роже появилось такое выражение, словно он нос к носу с живым драконом столкнулся, он поспешно убрал Камень обратно, потом не без усилия восстановил каменное выражение лица: