Наездники
Шрифт:
– Джейк не карлик, – крикнула Хэлен. – Его рост пять футов и семь дюймов.
– Ну, да, конечно, ты же его измерила вдоль и поперек.
Несколько секунд Руперт бесцельно мерял комнату шагами, пытаясь унять кипящий внутри него гнев.
– И ты вбухалась в человека, который всегда хотел достать меня. Ты уже забыла, как он пытался прикончить меня перед мировым чемпионатом? Ты ему до лампочки. Он просто хочет изжить меня со свету.
– Не до лампочки. Он хочет жениться на мне!
Камень перевалил край и понесся вниз, набирая скорость.
– Жениться
– Сразу, как получит развод.
– И он готов променять эту толстую богатую корову на тебя?
– Да, – всхлипнула Хэлен; если она произнесла это, то это должно быть правдой.
– Ага, и, по-видимому, тем вечером, когда я вернулся из Динарда, а он варнякал о лечении своей задницы и командной солидарности, он просто пришел тебя потрахать – пардон, иметь с тобой любовь?
Хэлен сама бросилась в атаку.
– Да, именно так. Может лучше поговорим о тебе и Подж, или Диззи, или Мэрион, или Саманте Фрибоди, или той шлюхе, которая через тебя подарила мне триппер. Я уже не говорю о других. Ты не был мне верен ни единой минуты.
– Да нет, был, – ответил Руперт. – До тех пор, пока ты не спуталась с этим сопляком и отказалась поехать со мной за границу. Ты ему совершенно до лампочки, – повторил Руперт. – С чего бы это он вдруг так возжелал прикончить меня, когда я обозвал его Тори толстушкой в Диснейлэнде? И почему он повис на телефоне, как только выяснилось, что он таки выиграл медаль? У тебя не получиться развалить их брак. Да что, черт побери, ты в нем нашла?
– Он лучший наездник, – крикнула Хэлен, вскакивая на ноги. – И он – Бог в постели.
В следующий момент Руперт ударил ее. Она упала в другом конце комнаты. Он поднял ее и снова ударил. Хэелен захлебнулась воплем, перелетев через стол и расплескав виски Руперта на белую софу.
– А за какие, черт побери, деньги ты собираешься жить? У него же нет ни копейки. Он ничего не сможет тебе дать, кроме самого себя, Ловелла.
– Бойсон стал его спонсором, – вякнула Хэлен.
– Ум-гу, – кивнул Руперт, вытаскивая ключи от своей машины. – Вот почему он и задрал так нос. Теперь ему не поздоровиться.
– Ты куда? – губы Хэлен произнесли это шепотом, пересохнув.
– Найти твоего любовника и бить его до тех пор, пока он не начнетт видеть звездочки и полосочки. А потом вздерну его на фонарном столбе при въезде в Голливуд на ленте от его медали.
– Нет, – вскрикнула Хэлен. – Не делай этого, умоляю тебя.
Но Руперт уже ушел. Еще через какое-то мгновение она услашала, как отъезжает его машина, направляясь в Лос Анджелес.
Трясясь как разбитая параличем собака, она бросилась к телефону. После нескольких неудачных попыток, она сумела все же связаться с Олимпийской деревней. Ей ответил один из охранников. Нет, они не могут разбудить Джейка посреди ночи. Он отправился спать. А, поскольку он делит комнату с двумя тяжеловесами, которым на завтра выступать и которым сон необходим, то никак нельзя. На дверях висит табличка «Не беспокоить».
– Я вас очень прошу, – всхлипнула Хэлен. – Это его жена. Мне настоятельно необходимо переговорить с ним. Произошел несчастный случай.
Охранник хмыкнул и что-то невнятно пробормотал.
– Хорошо. Пойду разбужу его.
Хэлен казалось, что проходит целая вечность. Она тупо смотрела на следы виски на ковре. Наконец, Джейк взял трубку.
– Тори, дорогая, что стряслось? С тобой все в порядке? Что-то с детьми?
Хэлен уловила тревожное беспокойство в его голосе и это заставило ее кричать пуще прежнего.
– Это не Тори, это я – Хэлен. Только представившись твоей женой, я смогла заставить их разбудить тебя, – она была на грани истерики и потребовалась добрая минута, пока Джейк не выяснил, что она хочет ему сказать.
– Тише, малышка, успокойся и расскажи в чем, собственно, дело.
– Руперт про все знает. Он давно предполагал, – не совсем правда, но звучит более убедительно. Нам необходиом немедленно сматываться. Он уже по пути в деревню.
– Он бил тебя?
– Нет. Да. Немного. Со мной все нормально. Он сказал, что убьет тебя.
Хоть и полусонный, Джейк заметил группу английских велосипедистов, пьяных и абсолютно голых, если не считать цепочку безопасности на шеях. Их тут же по-доброму высмеяли охранники. На какую-то дикую секунду ему захотелось броситься искать убежища. Даже ночью здесь достаточно охраны, чтобы защитить его даже от полчища Рупертов. но тогда Руперт может вернуться в Аркадию и убить Хэлен.
– Прости меня, – всхлипывала Хэлен. – Мне совсем не хотелось выдавать тебя. Я была так напугана.
– Дорогая, держи себя в руках.
Это больше походило на черно-белый фильм, в котором он взял на себя роль успокаивающего ребенка. Убаюканный спиртным, но странновато трезвый. Такого не должно с ним случиться.
– Ты еще в своем золотистом платье? Хорошо, сбрось его и надень что-нибудь будничное. Упакуй чемодан – бери только самое необходимое. Прихвати свой паспорт, чековую книжку, карточки «Америкен Экспресс», темные очки и столько наличных, сколько сможешь достать. Я отправляюсь за тобой.
– Джейк, прости.
– Все в порядке. Но поторопись.
Руперт ворвался в Олимпийскую деревню двадцатью минутами позднее и потратил еще десять минут на пререкания с охраной. Не столько потому, что был чертовски пьян, сколько потому, что пребывал в диком неуправляемом состоянии. В конце концов, его попустили и он обследовал все комнаты на треьем этаже, пока не нашел ту, в которой жил Джейк. Тяжеловесы спали сладким сном и не обращали никакого внимания на шныряние по комнате Руперта. Он искал под кроватью, в душе и даже в холодильнике. Потом он заглянул в ящик письменного стола. Паспорт и туалетные принадлежности Джейка отсутствовали. Как и одежда, кроме красной куртки, бриджей, набора белых рубашек и сапог, которые болтались на гвоздике в шкафу. В ящике стола осталась одиноко лежать только фотография Тори и детей. Будто Джейк оставил самую важную часть своей жизни позади.