Наглый роман
Шрифт:
Женщины вроде Вани, как правило, портят мой стиль своей одержимостью планированием и аллергией на то, чтобы жить настоящим моментом.
Привлекает ли она меня?
Конечно.
Почти каждого гетеросексуального мужчину привлекает Ваня Бекфорд, иначе она не украшала бы обложку Sports Illustrated с выражением "подойди и поцелуй меня" и в этом сексуальном, как грех, бикини.
Она женщина, из-за которой я потерял контроль и забыл пристегнуться.
Вот и все.
Я прижимаю руки к столу для макияжа и выдыхаю. Возможно, весь стресс из-за
Немедленное отвращение, которое заполняет мой разум, приводит в замешательство. Я расхаживаю по раздевалке и запускаю пальцы в волосы. Какого черта я чувствую себя виноватым, когда думаю о том, чтобы переспать с кем-то другим?
Может, мы с Ваней и женаты, но это не по-настоящему.
Я иду налево.
Я забочусь о ней, потому что она подруга и носит моего ребенка.
Я иду направо.
Когда родится ребенок и Ваня устроится, я подам на развод. Я снова смогу отправиться на охоту. Я смогу избавиться от своей сексуальной неудовлетворенности одним большим рывком. До тех пор придется обойтись долгим холодным душем.
Верно?
Я стону.
Черт возьми, это звучит как пытка.
Дверь распахивается.
Входит Ваня, похожая на разгневанную фею в своем платье с длинными рукавами и убойных ботинках.
— Что это было? — Она указывает на дверь.
— Что? — Невинно спрашиваю я, поднимая ее туфли и укладывая их в сумку.
— Ты собирался выпалить, что ты мой муж, при всех?
Я бросаю взгляд на открытую дверь. — Это не я ляпнул это, Ван.
Она фыркает. — Убирайся. Мне нужно переодеться.
Я хочу сказать ей, что в Вегасе она не была такой застенчивой, но сдерживаюсь. Ваня до сих пор не помнит всего, что произошло той ночью, и постоянное припоминание этого только выставит меня в отчаянии.
Вегас ничего не значил. Она ясно дала понять это. Я единственный, кто еще не вступил в игру.
Несколько минут спустя она встречает меня у машины. Мы паркуемся на стоянке у океана. Хрустальные волны разбиваются о песок. Небо ослепительно голубое. Если бы меня не было здесь с Ваней, я бы, наверное, катался на этих волнах.
Забавно, что я предпочел бы быть здесь и спорить с ней, чем на пляже с какой-то цыпочкой, которую я не знаю.
Я выбираюсь из машины и открываю ей дверь.
Она задирает нос и не разговаривает со мной, забираясь внутрь.
Я наклоняюсь и нацепляю свою самую очаровательную улыбку. — Ты все еще злишься?
Она достает свой телефон и начинает играть в игру.
Я хмурюсь. — Вот это уже просто невежливо”
Она, не поднимая глаз, говорит: — Нам нужно в аэропорт. Нам нужно успеть на рейс.
Раздражение вспыхивает в моей груди, но я подавляю его и забираюсь в машину. Пристегнув ремень безопасности, я делаю еще одну попытку протянуть оливковую ветвь.
— Что, если мы не вернемся прямо сейчас? Я могу
— Нет, спасибо, — говорит она неодушевленному предмету в своей руке.
Я стискиваю зубы.
— Пожалуйста, веди машину, — говорит Ваня сухим тоном, который можно было бы использовать с незнакомым человеком.
Я отрываю взгляд от ее каменного лица и бросаю на океан холодный хмурый взгляд.
Десять минут спустя Ваня убирает телефон. Ее взгляд устремлен прямо на меня. — Я не знаю, как ты думал, что согласишься на эту работу, но это моя жизнь. Это мой последний шанс стать моделью, прежде чем ребенок изменит все для меня. Я не планировала сдаваться так скоро. Я не хотела, но я сама сделала такой выбор. — Ее глаза вспыхивают. — Если ты не собираешься относиться к работе серьезно, мне нужно знать сейчас. Я могу найти кого-нибудь другого.
— В этом нет необходимости.
Она разворачивается и складывает руки на груди. — Я знаю, у нас много… общего, Хадин. Но ты не можешь вести себя как сумасшедший перед моими сверстниками.
— Я не вел себя как сумасшедший. Я пытался защитить тебя.
Она заливается смехом. — Защитить меня от чего?
— Этот парень флиртовал с тобой.
— Он не делал этого. — Ваня так сильно закатывает глаза, что я задаюсь вопросом, не кружится ли у нее сейчас голова. — И даже если бы это было так, какое тебе до этого дело?
— Потому что…
— Потому что? — Она выгибает обе брови, ожидая, что я попадусь в собственную ловушку.
Я быстро соображаю. — Как сородичи, я имею право голоса в воспитании проекта Вегас. Я не хочу, чтобы наш ребенок находился в таком беспорядке, как Фурнандо.
На ее лице появляется шокированное выражение. Затем она разражается смехом. — Как ты его назвал?
— Фуррр– нандо. — Я пытаюсь произносить ‘р" так, как это делала она.
Ваня смеется так сильно, что ей приходится отстегнуть ремень безопасности, чтобы она могла согнуться и хрипеть. Слезы наворачиваются на ее глаза, она со смехом ругает меня: — Не никогда больше не произноси буквы "р". Если только ты не хочешь оскорбить каждого испаноговорящего человека.
— Что не так с произношением?
— Все. — Она прищелкивает языком и издает красивое “ррр". — Вот так.
— Рурр.
— Нет, не рур. — Ваня открывает рот и снова перекатывает язык.
— Именно это я и сделал.
— Нет, ты этого не делал.
— Спроси любого.
Ее улыбка легка, и у меня на сердце становится легче, когда я снова вижу ее улыбку.
— Ты невозможен, Хадин. — Она качает головой. — Но давай проясним одну вещь. Ты не можешь диктовать, с кем мне проводить время, только потому, что у нас с тобой будет ребенок. — Она поднимает руку, когда я начинаю вмешиваться, и добавляет: — Для протокола, Фернандо мне таким не нравится.