Нагота
Шрифт:
Я на это ноль внимания, пусть, думаю, старичок прочистит себе желчный пузырь. Во имя высших целей пойду на эту жертву и проглочу обиду. Куда там! В раж вошел, чихвостит меня так и сяк: ты идиот, ты олух, пень дубовый, мозги у тебя набекрень. Понятно, не открытым текстом и не столь примитивно, а намеками, подковырками. Мусоля меж стальных челюстей учтивую улыбочку. После второго урока мое терпение лопнуло. Полностью перешел на самостоятельную подготовку.
С приближением вступительных экзаменов атмосфера в доме накалялась. Ма глотала таблетки тазепама и, разговаривая с приятельницами по телефону, твердила как заводная: не знаю, не знаю, ничего не знаю, я в его дела не вмешиваюсь, сам решил, пусть сам и действует. Конкурс большой, шесть человек на место. Не знаю, не знаю, что будет, и т. д. и т. п.
Ах да, я, кажется, забыл сказать, ма взяла очередной отпуск и собралась куда-то испариться. Как всегда в свой отпуск. Она жутко психовала: Янис, у тебя неверная методика занятий, Янис, ты неправильно распределяешь свой день, Янис, не забудь, послезавтра консультация по физике. У меня прямо-таки пятки чесались. Терпел я, терпел, в конце концов взорвался.
Ма... Ну, прошу тебя... К чему это? У меня своя голова на плечах.
Ладно, сказала ма, пусть будет по-твоему. Не хочу тебе мешать. У отца тоже начинается отпуск. Мы можем уехать в Среднюю Азию. Если это тебя больше устраивает.
— Разумеется, устраивает. Я согласен.
Перед вылетом сеньор пожал мне руку. Ма роняла слезы, махала платочком. Держись, Янис, держись.
Ну вот и порядок, подумал я, камень с плеч. Позвонил Сейко. Решили заниматься вместе. Сейко приволок с собой ворох спортивных журналов. Обедать отправились в кафе и, чтобы немного расслабиться, решили посидеть. На следующее утро проспал до одиннадцати, должно быть будильник заклинило. Ну, думаю, теперь уж возьмусь за дело, возьмусь по-настоящему. И опять листал журналы, потом подошло время отправляться в едальню. Подсчитал оставшиеся дни и пришел в ужас — не осилил и трети программы.
Вдруг звонит Сейко. В институте вывешено объявление о собрании абитуриентов-спортсменов. Разрядников набралось порядочно. Институтский деятель оглядел нас, поспрошал кое о чем, порассказал кое-что. И таким тоном, будто мы уже студенты. Так вот, ребята, поднатужьтесь, постарайтесь неуд не схватить, и все будет в порядке. Это подогрело мой оптимизм. Раз такое дело, нечего трепыхаться. Неужто на тройки не вытяну?
Ну, а теперь, не растекаясь, лишь о самом главном. В день экзамена я в который раз проспал. Глянул на часы и чуть было в обморок не упал. Не поев, не умывшись, выбежал на улицу ловить такси.
Часом позже вполне нормального вида человечек вполне нормальным голосом сказал мне: спасибо, можете идти. Ответ ваш все же не свидетельствует о стабильности знаний.
Остальные члены комиссии смотрели на меня с сожалением, сочувствием и согласно кивали головами. Нет, пожалуй, без сочувствия и сожаления, просто одобряя сделанное заключение. Система отсева действовала безупречно. Сочувствия тут было не больше, чем на птицефабрике. Члены комиссии делали свое дело. Даже если бы все поступавшие знали предмет на отлично, они бы и тогда были обязаны пятерых из шести заваливать. На то и конкурс.
Срезался. Явилось ли это неожиданностью? Срезался! Разве я не считался с подобной возможностью? Вначале ничего, кроме стыда, не чувствовал — стыдно было членов комиссии и толпившихся за дверью аудитории ребят, эти сразу на меня набросились со своими «ну как?». Не показывать же вида, что меня спустили в сточную канаву. Изо всех сил крепился, силился улыбаться.
От бесцельного шатания по городу совсем одурел. Все кончено. Впереди пустота. Пустота позади. Срезался. Значит, глуп, бестолков. Отойди в сторонку, не путайся у других под ногами...
Сел в парке на скамейку и несколько часов просидел, не вставая. Последним дерьмом себя чувствовал, не человеком. Говорят, в подобных случаях сердце побаливает. Не знаю. У меня все нутро саднило. Свой забег я закончил. И проиграл.
Потом пришел Сейко,
Ну как, старик?
Срезался.
Хе-хеее. Держи пять, я тоже,
Спета наша песенка.
Спета? Ты что? Теперь скорей в надежное укрытие. Надо разведать, не объявят ли где дополнительный прием, сунемся туда.
Что-то неохота.
Не валяй дурака. Пошли на машиностроение, на факультет тяги, лишь бы куда.
И это все, чего я добивался? Ну а чего я добивался? Все эти годы просто плыл, как пузырь по каналу. И не служба в армии меня пугала. Спорт меня сделал рослым, выносливым, сильным. Спорт не только берет, но и дает, это ясно. Но когда нет равновесия между тем, что у тебя в мышцах, и тем, что в голове? Ну да ладно, попытка не пытка. Разумеется, тогда я был иного мнения. Рассуждал примитивно: выход есть — урра! К чему ломать голову.
Кисло-сладкая безнадежность вдруг, сменилась безудержным весельем. Возможно, такой перепад настроений был просто бегством от печальных мыслей. Опять хотелось двигаться, дурачиться, смеяться, доказывать и убеждаться, что я не сник, не,пал духом. Сейко пребывал в подобном же состоянии. Что таким роскошным вечером грех томиться дома, что уникальные приключения дня необходимо увенчать чем-то из ряда вон выходящим, — о том не могло быть двух мнений.
Поехали на концертную эстраду, предложил я, выступают англичане, может попадем.
А знаешь, сколько стоят билеты? Ну нет, тогда уж лучше в рестор.
Слушай, поехали в Юрмалу! В Луна-парк!
Нашел забаву для детишек!
Ну, тогда махнем в Меллужи, на танцульки.
Хочешь вшей набраться? Вот что я тебе скажу: покатили в Пиладжи, в колхоз. У моего двоюродного брата свадьба сегодня.
Затея, прямо скажем, шальная. Но, может, потому-то предложение Сейко пришлось мне по душе. Это как раз то, что нам нужно, мы были с ним настроены на одну волну.
Понеслась, воскликнул я, предчувствуя, что поездка будет необычной. Надежды эти еще больше распалили меня, раззадорили: да, едем, почему бы нет. Ну разве я не молодец, что не сказал «нет»? Я согласен. Полный вперед!