Наивный мангуст
Шрифт:
– За нанесение тяжких телесных повреждений по халатности. И как обычно, все осуждённые говорят: «я не виновен», я повторю тоже самое: я не виновен. Верьте мне или не верьте.
Семён серьёзно посмотрел на «Доктора».
– Я не буду спорить ни с вами, ни с судом. Я вас уважаю за откровенность. КГБ нужна ваша помощь. Вы знаете, что мы работаем исключительно конфиденциально. Информация, исходящая от нас, зачастую настолько важна, что её разглашение может привести к очень нежелательным последствиям для всех её обладателей, – лейтенант внимательно посмотрел в глаза Доктору. – То есть я сейчас доверю вам секреты нашей службы, а вы перед этим должны мне обещать их не разглашать никому и никогда. И подтвердить своё обещание письменно. Этот документ при необходимости может быть использован в суде. То есть это всё очень серьёзно.
– Понимаю, я согласен, давайте бумагу, я всё напишу, – согласился Доктор. Он написал подписку о неразглашении полученной информации.
– Хорошо, приступим к делу. Вячеслав Алексеевич, вам известен заключённый Егиш Макарян? Нужна информация о его поведении и связях как в колонии, так и на воле.
– Знаю такого, жаждущий могущества! Это значение его имени на армянском. В колонии у него нет поддержки, сам по себе. Но есть кто-то на воле, его постоянно греют оттуда, ну хорошие посылки и бабки. Но не переводы, а носит ему деньги «Клепало», расконвоированный заключённый, друг главного вертухая, начальника колонии.
– Кто такой «Клепало»? Есть у него связи в селе?
– На воле был механиком, судим за пособничество в убийстве. Работает водителем самосвала в колонии. В селе есть женщина, у них, по-видимому, лямур. Ну и начальство его прикрывает, он их подпитывает. Бабки от Егиша идут, он сидит на большом мешке.
– Откуда у него деньги?
– Он судим за грабёж по двум эпизодам. А их было десятки, он три года постоянно грабил людей ночью и под утро, когда они ехали электричками на барахолку из Дальнеморска в Кончаловск с большими бабками. Отработал систему, вычислял богатеньких фарцовщиков и тех, которые гребут деньги лопатой из казны, и вырубал. Сам сходил на станции, или выпрыгивал на ходу.
– Откуда эта информация? Он, что рассказывал тебе? – удивился лейтенант.
– Да, в зоне бывают моменты, что опереться не на кого. Можешь скатиться вниз, а это подобно смерти. Моя профессия была там, как козырный туз, который нужен всем. Поплакался он мне, а я попросил за него уважаемого человека. Потом стали общаться с Егишом, ему не с кем было делиться, а человек он общительный, вот мне и рассказывал.
– А ты так просто взял и помог?
–Так просто даже собака не лает, деньги мне были нужны.
– Что проигрался?
– Было дело, поигрывал, а сейчас завязал.
– Очень важный вопрос, как подъехать к «Клепало?» – Семён вопросительно смотрел на «Доктора».
– Надо подумать, сам по себе он мутный баклан, но всё это, думаю, наигранное, придавить хорошо, поплывёт. Хорошо бы порыть вокруг его женщины. Но я не знаю, кто она такая. – доктор развёл руками. – Этого никто не знает, но подарки и цветы он кому-то возит.
– А можешь узнать, кому?
– Попробую через свою благоверную или корешков. Прямо сейчас, завтра, а может быть, и сегодня, сообщу вам.
– Входные двери в гостиницу открыты до двенадцати, если позже, постучишь в окно моей комнаты, и я выйду. Заходи по возможности незаметно. Вахтёрша обычно спит. Если меня не будет, свет в окне не будет гореть, подождёшь на улице. Буду после двадцати одного. Только, смотри, для чего и кого тебе нужен «Клепало» – молчок, чтобы комар носа не подточил, – проговорил на прощанье Семён.
«Дело сдвинулось, осталось за малым, получить дополнительную информацию о «Клепало» и разговорить его», – радовался Семён.
Когда сядет солнце, и серая дымка начнёт сгущаться в освежающую северную темень, подморозит приятным лёгким морозцем и наступит тихий деревенский вечер, люди подоят коров, накормят скотину, затопят печи берёзовыми дровами. На это время у него назначена встреча с «Бригадиром». Накануне Семён оставил метку в условном месте и получил ответ – подтверждение, что встреча состоится. В деревне всё на виду, действовать нужно так, словно ты в тылу врага.
Уже больше часа лейтенант сидел в заброшенной будке сломанной водозаборной колонки и наблюдал за домом «Бригадира». Он приседал на корточки, а когда уставал, становился во весь рост. Час назад в дом зашла молодая, модно одетая женщина, ещё через час она вышла со свёртком в руках и навеселе. Её провожала женщина восточной национальности лет пятидесяти. Потом эта женщина тоже ушла. Пришёл военный, офицер, звания рассмотреть не удалось, пробыл в доме «Бригадира» полчаса и тоже ушёл со свёртком в руках.
Из дома вышел коренастый, подтянутый человек восточной национальности, с седым ёжиком на голове, это был «Бригадир». Он оделся не по сезону – в безрукавку, которая открывала мощные бицепсы на руках. Прошёл по двору быстрым шагом, внимательными взглядами окидывая улицу. Вошёл в летнюю кухню. Семён заметил, что в окне кухни что-то блеснуло, и вовремя присел. Неужели смотрел в бинокль? Такая предосторожность, словно «Бригадир» профессионал. Через некоторое время человек вышел и пошёл вниз к спуску на поляну к реке. Место для наблюдения у Семёна было идеальным, виден и дом агента, и место встречи, метрах в трёхстах от его будки справа за старым полуразрушенным мостом.
Место безлюдное, дом агента стоял в стороне от других домов. «Бригадир» пересёк поляну, прошёл по опушке, иногда скрываясь за ветвями деревьев, в сторону моста и затаился метрах в пятидесяти от места встречи. Оттуда он мог наблюдать за Семёном, если тот пойдёт прямо от дороги к мосту и спустится на поляну у развалин. «Хорошо придумал, решил понаблюдать, откуда и как я приду. Но и мы не лыком шиты», – подумал Семён.
Он вышел из укрытия и пошёл среди высоких толстых тополей в обратную сторону от места встречи. Обогнул по улице дом «Бригадира», там за огородом была территория районной котельной. Прошёл в открытые ворота, пересёк двор, через дыру в заборе пролез в заросли деревьев на краю поляны. И, не торопясь, стал осторожно приближаться к месту, где затаился «Бригадир». Солнце опустило свой оранжевый диск за горизонт и наступило временное шаткое равновесие. Ещё нет темноты, но нет и дневного света. Мягкая ленивая тишина нависла над лесом. Лейтенант осторожно двигался по мелкому снегу и с каждым шагом пропадал, серел благодатный дневной свет.
Семён предполагал, что до «Бригадира» остаётся уже около десяти метров. Он здесь, где-то рядом, за этим сплетением густых ветвей. Останавливался и прислушивался. Уловив слабый шорох, а затем приглушённый чих, Семён двинулся на звук и произнёс условную фразу:
– Сек Иванович, моторы зимой не глушат.
– Если луна стоит высоко, – ответил приглушённый голос с акцентом. Из темноты показалась плотная фигура «Бригадира». Поздоровались за руку.
– Меня зовут Семён Николаевич, буду вашим новым куратором по совместной борьбе. Не возражаете? – представился Семён.