Наизнанку
Шрифт:
— А ничего что мы в больнице?!
— Ничего страшного, мой рабочий день уже закончен, могу сойти за больного. Пойдем, — берет меня за руку и ведет к выходу.
Никогда не любила, когда трогают мою ладонь. Это кажется слишком личным, почему не взять под локоть, за плечо, а именно ладонь? Хотя зачем устраивать поток лицемерия в собственной голове, себе-то можно признаться, что ладонь у него приятная и помыться после нее не хочется. В конце концов, куда более личное-собственная шея, попытки изучения которой, постороннему лицу, я не запретила. Я не знаю зачем останавливаюсь посреди
— Дайте угадаю, вы присосались к моей шее, чтобы проверить сухая ли у меня кожа. Или постойте, вы проверяли есть ли там бородавки и родинки? Сейчас вы мне скажите: «Мариша, у тебя более десяти родинок черного цвета. Я отправлю тебя к знакомому дерматологу, а там гляди и к онкологу» Угадала? — вместо того, чтобы отпустить мою руку, он только сильнее ее сжимает и притягивает меня к себе.
— Не угадала, — шепчет мне на ухо. — Я просто жутко хочу тебя…съесть.
— Какой же вы… козинак!
— Юбочник и потаскун. Пойдем уже, дождь начался, — вновь берет меня за руку и ведет к нашему корпусу.
Единственное, что крутится в моей голове это то, что я ненормальная, раз снова позволяю трогать свою руку. Сказала же себе даже не думать о нем и на тебе. Надо было еще неделю пролежать дома, может бы к этому времени нашел бы себе новый объект, параллельно вместе с Кариной. А об этой-то я зачем вспомнила?
— Если будешь так надолго зависать, тебя могут обворовать.
— Что?
— Наш этаж, вот что, — подталкивает меня в спину, и мы выходим из лифта.
— Отнеси истории на пост и можешь собираться.
Молча заношу истории на пост, возвращаюсь в ординаторскую и начинаю убирать за собой посуду. Но тут надо сказать, что параллельно я кошусь на нового терапевта Елену Константиновну и собственно юбочника. Мою кружку, ставлю на место и прибираюсь на столе. В принципе Елена подходящий объект для того, чтобы потешить его эго, тем более невооруженным глазом видно, что она клюнула на Марка. Но чего он так демонстративно кривит лицо? Это даже неприлично. Спасибо, что не фыркает в ответ на ее слова. А может от нее неприятно пахнет? Точно, поэтому и нос воротит! Надо подсказать ей, что что-то с душком не в порядке. Еще бы самой понюхать ее для достоверности, а то мало ли дело не в этом.
Захожу в уборную и снимаю халат. Подтягиваю чертовы колготки, а заодно и поправляю юбку. Зачем я вообще это надела? Подумаешь, джинсы разошлись, надела бы комбинезон. Хотя это тоже не вариант, уже не по погоде. Блин, да у меня все оставшееся в гардеробе не по погоде. Скорее бы зарплата, хоть джинсы куплю. Распускаю волосы, наношу на губы гигиеническую помаду и выхожу из уборной. В ординаторской осталась только Елена Константиновна. Это что я сейчас испытываю чувство досады от того, что не попрощаюсь с юбочником? Однозначно бред. И все же раз выдался такой удобный шанс, подхожу к новенькой и наклоняюсь, чтобы взять у нее скрепку.
— Держи, — подает мне сама.
— Спасибо, — да она еще и милая, и пахнет от нее приятно. — До свидания.
— До завтра.
Вот совсем не понимаю, чего он нос воротит. Классная девушка и по росту ему подходит. Ну и ладно, сам разберется с кем на досуге устроить «латинские трахательные поговорки» в деле. Выхожу из отделения, не успеваю спуститься, как на лестнице меня хватают за руку.
— Марина Евгеньевна, а не страшно одной по вечерам ходить с такими прекрасными ножками? — Орлов! Ну какой же противный урод! Выдергиваю руку и отхожу от него чуть в сторону.
— Константин, не помню, как вас по отчеству, вы знаете, что в здании есть камеры? Вот аккурат около нас. Ваши действия могут расцениваться как домогательства. Один раз я могла бы это стерпеть, но дважды это уже закономерность. Не смейте меня касаться без моего разрешения. Сейчас без пяти семь, мой рабочий день давно закончился, и вы не мой больной, сейчас вы просто посторонний молодой мужчина, хватающий меня за руку. Я понятно объяснила?
— Очень. Так понятно, что мне еще больше хочется разложить тебя на кровати, — дальше я уже не слушаю, просто спускаюсь по лестнице, не оборачиваясь на этого урода. Главное не поддаваться на его провокации, тут кое-кто оказался прав. Орлов-самое настоящее говно, и по его взгляду сразу становится понятно-лучше с ним не пререкаться и не связываться. Не пойду больше одна в палату.
Вышла на крыльцо, а тут как из ведра льет. И зонтик остался в ординаторской. Нет, возвращаться не буду.
— Переоделся, а она уже сбежала, даже не попрощавшись. Это вообще-то дурной тон уходить, не сказав до свидания. Ты не знала об этом, лапа моя? — откуда ни возьмись появляется Марк.
— Спасибо, что сказали, буду знать. А вы на машине?
— Ешки-матрешки, дай запишу в календаре сие знаменательное событие, это ж надо, сама попросилась ко мне в машину.
— Вообще-то я хотела попросить дойти с вами до машины, чтобы потом вы мне одолжили ваш замечательный зонт.
— Ну какая ты все-таки поганка, ведь могла подыграть.
— Зачем? Мне просто нужен зонт.
— Пойдем, — Марк открывает зонт, который как нельзя лучше, оказывается достаточно большим, и мы спускаемся по лестнице. Идем минут пять, шлепая по уже образовавшимся лужам. Как только мы доходи до машины, он открывает переднюю пассажирскую дверь и указывает на место глазами.
— Садись.
— Мне зонтик нужен.
— Слушай, я из-за тебя не успел посетить очень нужное место. Сразу ринулся на поиски твоей юбки. Так что садись в машину быстрее, мне бы хотелось посетить сие место вовремя, — надо же, да он интеллигент, так говорить о туалете. Смотрю на сиденье-и хочется, и колется, но в очередной раз понимаю, что это неправильно и еще больше подтолкнет его к действиям.
— Да садись ты уже, достала думать, — буквально запихивает меня в машину. — Можно подумать я ей ребенка предложил сделать, — ворчит себе под нос, закрывает дверь и садится на свое место. Заводит двигатель и выезжает с территории больницы.
— Кстати, о детях.
— Боже, только не спрашивай почему у меня нет детей и жены. Это такой же дебильный вопрос, как почему ты еще девственница, — поворачиваю к нему голову и в который раз хочется его ударить.
— А вы уверены, что она самая?