Наизнанку
Шрифт:
***
За два прошедших дня я поняла простую вещь-при желании, общество Марка можно легко избежать. Не отвечать на его звонки, на работу приходить тогда, когда в ординаторской уже есть люди, и уходить тогда, когда мы в ординаторской тоже не одни. Вот и все. Главное оставаться на людях. Каким бы прошаренным искусителем ни был Марк, он не дурак. Прекрасно понимает, что открытые слухи никому не нужны. Я и раньше могла делать тоже самое, проблема в том, что я подсознательно хотела его общества. Нет, сейчас-то я хочу этого еще больше, но разум благо не дремлет. Я стала уходить
Подъехав к дому, поняла простую вещь-я хочу перемен. Зашла домой, достала неприкосновенный запас денег и пошла в парикмахерскую.
— Что будем делать? Стрижечку и корни?
— Нет. Длину не трогать. Перекрасьте меня в родной мышиный.
— Что?!
— В русый меня перекрасьте обратно.
— А мне кажется вам блондинкой очень идет.
— Нет. Хочу что-то более натуральное.
— Тогда может у корней сделаем под ваш натуральный, а остальное посветлее? Окрасим вас методом омбре.
— Давайте.
Через два часа на меня смотрела прежняя я. Странно, но мне нравится. Что-то в этом есть. По дороге домой зашла в магазин и купила себе красную помаду, новую тушь и блеск для губ. А потом ноги сами завели меня в магазин одежды. Джинсы, рубашка, платье и красные туфли. Да уж, сэкономила. Вот тебе и неприкосновенный запас. Спрашивается для чего мне все это?! Я однозначно ненормальная и все это подтвердилось утром, когда я встала раньше на час положенного времени и только для того, чтобы тщательно накраситься и подобрать одежду. Но на все это мне хватило пятнадцати минут. Не знаю, как люди тратят на макияж столько времени. Смотрю на себя в зеркало и впервые за эти дни улыбаюсь. Мне чертовски идет красная помада, особенно в сочетании с моим новым цветом волос. Чудеса, ей Богу. Поправляю низ своего клетчатого платья, надеваю осенние сапожки на каблуке и, накинув теплое пальто, выхожу из дома.
Захожу в отделение, киваю несменной Марии Ивановне, которая кажется ко мне подобрела и подхожу к ординаторской. Вот зачем я пришла в такую рань?! Нарываешься, Марина Евгеньевна, ой нарываешься. Открываю дверь и захожу внутрь. Снимаю пальто, вешаю его в шкаф. На диване, как и предполагалось, расположился Марк. В одной руке чашка с кофе, другой листает историю болезни.
— Доброе утро, Марк Михайлович, — секунды и Марк откладывает историю в сторону, громко ставя чашку на стол.
— Доброе, лапа моя. Ну слава Богу, ПМС закончился.
Глава 23
Выхожу из машины и в лицо ударяет ледяной ветер. Вот теперь точно осень вступила в свои законные права. Интересно, а у Марины имеется что-нибудь, кроме тонюсенького плаща? Надо подарить ей шубу, и помиримся, и жопу не отморозит. Хотя, если подарю ей шубу, еще подумает, что я в чем-то виноват. А я еще не косячил и вполне себе беленький и пушистенький. Есть вариант подкинуть ей пальтишко. Только как это будет выглядеть? «Марина, смотри, мне подарила пациентка
— Марк, — такой чертовски знакомый голос прозвучал над моим ухом. Поворачиваюсь на голос, но не останавливаюсь. Да уж, Карине распухший нос не слишком-то и идет. — Ну подожди, я не могу так быстро ходить на каблуках.
— Тогда не надо их надевать.
— Нам надо поговорить.
— Мы все обговорили два дня назад.
— Ну стой! — хватает меня за руку. — Пожалуйста, одну минутку. Прости меня за тот поступок, я не знаю о чем я думала, просто…просто мне очень хочется вернуть все обратно. Я не могу без тебя. Марк?
— Карина, — убираю ее руку. — Мы все обговорили. Это все лишнее, понимаешь? Мы расстались. Не лезь к Марине, я тебя по-человечески прошу.
— Я люблю тебя, — снимая солнцезащитные очки, демонстрируя замаскированные гематомы, жалобно произносит моя бывшая. Наверное, такой жалкой я ее еще никогда не видел. Мне что, ее жалко? Дожили.
— Карин, ты не меня любишь. Тебе так кажется. Нам было хорошо друг с другом, но это закончилось. Ты же взрослая девочка и должна все понимать.
— Я все равно буду тебя ждать. Когда ты вдоволь поиграешься со своей замухрышкой, я тебя прощу и приму обратно. А ее…
— Видимо удара в нос тебе было мало. Ты русский язык понимаешь? Забудь ты о Марине! Последний раз говорю.
— Не оставлю! — вот уж не подумал бы, что когда-нибудь захочу придушить бабу, но, к сожалению, это так. Спокойствие, Озеров. Главное спокойствие. Глубоко вдыхаю и отодвигаю Карину в сторону.
— Смотри, хуже будет. Следующий удар от Марины прилетит уже в твою мандибулу. И я ведь ее не остановлю. Не зли меня, Карина. Уходить надо красиво. Пока.
— Сам ты мандибула! — доносится мне в ответ.
— Это челюсть, а не то, что ты подумала. Все, Карина, дождь начинается. Говорят, что он кислотный, очень вредно для кожи. Пока! — иду быстрым шагом в сторону главного корпуса, не оглядываясь на тайную психопатку. Черт, а ведь она и вправду выглядит как психопатка. Не хватало еще ее опасаться.
— Доброе утро, Леночка. Все живы?
— Неа. Но помер не ваш, а дедуля из платной палаты. А вот недоделанный выскочка из вашей палаты весь мозг проел, чтобы его выписка была до двух часов, как написано на стенде.
— Ясно. Будет ему выписка. Спасибо, Леночка, — подмигиваю порхающей медсестричке и иду в ординаторскую. Переодеваю халат и сажусь за выписку. Раз Марина Евгеньевна у нас протестует и не хочет помогать ни утром, ни вечером, придется самому. Так, ждем максимум неделю, то бишь во вторник должна подобреть. Не подобреет, значит дело не в гормонах. А это хуже.
— Привет, — оборачиваюсь на Димин голос, нехотя киваю и отворачиваюсь к монитору. Не могу понять, почему раньше положенного теперь приходят все, кроме Марины? Сколько себя помню это только моя прерогатива приходить тогда, когда здесь никого нет. Теперь и этого лишили. Ненавижу суету. Сейчас и усатая придет. Вот тебе и доброе утро.