Наказание для Джорджи
Шрифт:
– Здрасьте, доктор Альварес!
– радостно пропищал горгон.
– Ты мне панга, или нет?
– Только не влазь в это прямо сейчас!
– взмолился Уомрас, и потащил Альвареса за рукав.
Они обнаружили начальника ксенологической лаборатории Эдварда Х.Доминика, засевшего за столом, как медведь в берлоге. Сигара у него в руке была наполовину изжевана.
– Уомрас, - сказал Доминик, - когда ты сделаешь эту схему?
– Не знаю. Скорее всего, никогда.
Уомрас ответил на хмурый взгляд шефа еще более хмурым взглядом, пожал
– Ты слышал, что случилось вчера на банкете в честь Джорджи? спросил он.
– Нет, не слышал, - сказал Альварес.
– Не будешь ли ты так любезен либо рассказать мне об этом, либо заткнуться и не поминать эту тему?!
Доминик проглотил оскорбление и устало потер бритый череп.
– Все случилось, когда подали десерт, - сказал он.
– Джорджи вертелся напротив миссис Карвер на своем пружинном табурете. Как только она погрузила ложечку в торт... превосходный лимонный торт, напрасно ты... гм... Да. Так вот, как только миссис Карвер дотронулась ложечкой до торта, Джорджи перекатился через стол и выхватил у нее тарелку! Миссис Карвер закричала и отшатнулась - надо полагать, решила, что Джорджи на нее нападает, - ну, и стул под ней опрокинулся. Произошла... гм... суматоха.
Некоторое время все молчали. Потом Альварес нарушил тишину.
– И что он сделал с тортом?
– Съел, - горько сказал Доминик.
– У него на тарелке лежал отличный кусок, но Джорджи к нему и не прикоснулся.
Он вытряхнул из коробочки таблетку, проглотил и затравленно посмотрел на Альвареса. Альварес покачал головой.
– Нетипично. Джорджи обычно ведет себя, как подчиненная особь. Мне это все не нравится.
– Я сказал Карверу то же самое. Но он был просто вне себя. Его трясло. Мы все оставались на местах, пока Карвер отводил жену в каюту. А потом устроили Джорджи форменный допрос. Но не добились от него ничего, кроме: "Я подумал, что я ей панга".
Альварес нетерпеливо поерзал в кресле и машинально потянулся за гроздью винограда из вазы на столе. Доктор Уолтер Альварес был невысоким и худощавым, поэтому в присутствии крупных людей он часто вел себя агрессивно.
– Да скажете вы наконец, что такое панга?!
– вспылил Альварес.
Уомрас фыркнул и принялся чистить банан.
– Панга, - сказал Доминик, - это, как выяснилось, сложная система отношений типа "главный-подчиненный", которая существует среди горгонов.
Альварес заинтересованно выпрямился.
– Они никогда не упоминали нам о ней, поскольку мы никогда не спрашивали. Теперь оказалось, что она имеет первостепенное значение. Доминик вздохнул.
– Четырнадцать месяцев мы потратили на то, чтобы устроить на планете базу и поселить там трех человек. Еще семь месяцев чтобы получить разрешение старейшин доставить одного горгона сюда, на станцию. Все по инструкции. Мы взяли самую большую и самую смышленую на вид особь - а именно, Джорджи. Он так хорошо прижился на станции! И вот теперь эта история.
– Послушай, шеф, - осторожно произнес Уомрас, - я, конечно, очень уважаю миссис Карвер... мы все относимся к ней с огромным уважением... но, мне кажется, гораздо важнее выяснить, не повредило ли вчерашнее происшествие Джорджи?
Доминик покачал головой.
– Я вам еще не все рассказал. Карвер жаждал мщения, и никакие панги его надолго задержать не могли. Он связался по лучу с базой на планете и заставил Робинсона спросить старейшин: "Является ли Джорджи панга по отношению к жене коменданта?"
Альварес невесело ухмыльнулся и поцокал языком.
– Да уж, - кивнул Доминик.
– Кто знает, какой смысл они извлекли из этого вопроса? Ну вот, они передали ответ: "Разумеется, нет", и пожелали узнать детали. Карвер им рассказал.
– И?
– спросил Альварес.
– Они сказали, что Джорджи - чудовищный преступник, который должен быть наказан соответствующим образом. И наказать его должны мы, потому что, видите ли, это мы - обиженная сторона. Более того, согласно их специфическому взгляду на вещи, если мы не накажем Джорджи, как следует, тогда они накажут Робинсона и его команду.
– Как?
– спросил Альварес.
– Сделав с ними то, что мы должны сделать с Джорджи. А это может оказаться что угодно.
Уомрас сложил губы в трубочку, чтобы свистнуть, но свиста не получилось. Он доел банан и попытался снова. Безрезультатно.
– Вы поняли?
– спросил Доминик со сдержанным напряжением.
Все трое посмотрели через открытую дверь на Джорджи, который послушно лежал на ковре в соседней комнате.
– Мы все знаем, что такое "наказание". Древняя формула "око за око, зуб за зуб" прекрасно описывает суть процесса. Но как наказать существо вроде Джорджи? Око за... за что?
– Давайте приведем факты в систему, - сказал Доминик, перекладывая бумажки из одной руки в другую.
Уомрас и Альварес заглядывали в бумажки с двух сторон. Джорджи тоже пытался подсмотреть, но стебельки его фоторецепторов были слишком коротки. Все четверо находились во внешнем помещении лаборатории, откуда была вынесена вся мебель.
– Первое. Мы знаем, что горгоны меняют цвет в зависимости от эмоционального состояния. Когда горгон доволен, он окрашен в розовый цвет. Если горгон становится несчастен, он синеет.
– Джорджи был розового цвета с самого момента появления на станции, сказал Уомрас, бросив взгляд на горгона.
– Кроме как на банкете, - задумчиво ответил Доминик.
– Я вспоминаю, что он стал синим как раз перед тем, как... Если бы только мы обнаружили, что именно его подтолкнуло... Ладно, сперва о том, что важнее. Итак, второе. У нас совершенно нет информации о местной системе наказаний и вознаграждений. Может, у них принято разрывать на куски того, кто плюнул на тротуар, или выкручивать ему, гм, руки...