Наказание для продюсера
Шрифт:
— Значит, показалось, — пожимаю плечами с таким видом, словно ничего не произошло. — Я принесла кашу.
— Спасибо! Сколько с меня? — спрашивает, доставая из заднего кармана портмоне.
— Сколько с вас — что?
— Ну, денег сколько? Все же, я занял твоё время.
— Пфф, — фыркаю на него и, вручив поднос, произношу: — Не все в этой жизни изменяется деньгами, господин продюсер. Мне было в радость приготовить для ребёнка и знать, что ее отец не отравит бедную малышку. За помощь не платят, а добро возвращается бумерангом. Приятного аппетита вашей дочери и вам.
— Мне? —
— Да. Я сварила вам манную кашу на безлактозном молоке. Таша пьет его каждое утро и дала мне немного для каши, — говорю ему, наблюдая за тем, как меняется выражение лица мужчины на более удивленное и заинтересованное.
— Не слышал раньше о таком молоке.
— Чего только не придумают в нынешнее время, — искреннее улыбаясь, чувствуя гордость за то, что знала о том, чего он не знал, отвечаю я. — Приятного аппетита. Тарелка вашей дочери с улыбкой. Ваша — другая.
— Спасибо, — произносит он растерянно и хочет еще что-то сказать, но я уже захожу в лифт, не оборачиваясь, и уезжаю на свой этаж, чувствуя, как трясутся руки и коленки.
Боже, что со мной происходит? Я больна? Надеюсь, это быстро лечится.
Влад
— Алиса? — ласково окликаю дочь, прежде чем поставить поднос на стол. — Иди ко мне, радость моя! Папа тебя покормит.
— Папа! — кричит малышка и со всех ног бежит ко мне, улыбаясь так счастливо, что сердце сжимается от нежности. Жаль, что скоро придется оставить ее одну и отправляться на работу.
Дочка подбегает ко мне и обнимает ногу, хохоча так громко, что я начинаю опасаться, что все слышат, как сейчас счастлива моя малышка. Ее детский смех и постоянно приподнятое настроение каждый раз заставляют меня улыбаться. И плевать каким уставшим я прихожу, но от пары часов игры с дочкой никогда не откажусь. Я уже начал разбираться в куклах и их именах, которые им дала Алиса.
— Давай, Алиса, я покормлю тебя, — с этими словами беру ее на руки и сажаю на высокий стул.
— Уыбка! — кричит она и тычет пальчиком в тарелку с кашей, которую я поставил перед ней. — Это пинесла фея?
— Фея, — соглашаюсь с дочерью. — Фея…
Непонятная для меня фея. С одной стороны, проста как валенок и понятная, но каждый раз заставляет меня сомневаться в моих же мыслях о них. Стала бы меркантильная девушка, идущая по головам, трать свое время на то, чтобы приготовить кашу для дочери, человека, что все время ее оскорбляет?
— Фея! — радостно кричит дочь.
Фея… Жаль, что не моя. И никогда не будет моей.
— А она пидет к нам в гости? — спрашивает дочка, обращая ко мне загоревшийся огнем интереса взгляд.
— Не думаю, малыш. У нее много дел.
— Как у тибя?
— Нет. Фея сейчас улетела к другим деткам, чтобы тоже приготовить им кашу.
— А ка мине?
— Я попрошу ее следующий раз зайти, малыш. Хорошо? — спрашиваю дочь с улыбкой. Дочь кивает с улыбкой до ушей. — А теперь кушай!
Глава 22
Ксюша
Закончив с подготовкой к первому телевизионному этапу конкурса, я еще несколько раз оглядела себя в зеркало. Черное платье, принесённое Златогорским прошлым вечером, сидело на мне, как влитое. Завитые в локоны волосы, откинула за спину, открыв тем самым вид на хрупкие ключицы и аккуратные плечи. Макияж, нанесенный Ташей, которая, как оказалась год работала визажистом, выгодно подчеркивал глаза. Легкая игривость во взгляде, аккуратные стрелки на глазах, вызывающий цвет помады, но не дешево-пошлый, а дорогой и богатый, длинные ресницы, четкий контуринг лица, выделяющий скулы и скрывающий щечки, доставшиеся мне от папы — все было идеально!
Сегодня утром мне в номер доставили черные туфельки-лодочки, которые хорошо смотрелись с платьем. Аксессуары я выбрала из имеющихся: сережки-капельки и кулон в виде птицы, которые подарила мне бабушка по отцовской линии. Он — точная копия кулона, что когда-то бабушке подарила ее бабушка, но тот был утерян. Мой же был создан по эскизам бабушки.
Открыв дверь своего номера, уже собиралась выйти, как заметила у порога небольшую коробку конфет и бумажный квадратик. Наклонившись, подняла ее и огляделась по сторонам. Никого не заметив, развернула записку.
«Сладкое для феи!» — гласила надпись на абсолютно белой бумажке.
Для кого? Ошиблись, может? Но, во-первых, никто не видел, что конфеты нашла я. Во-вторых, конфеты нашла я и они мои. В-третьих, у нас с шоколадом взаимная любовь, и я не позволю нас разлучить. Для феи — так для феи!
Еще раз оглядела коридор и быстро прошмыгнув в комнату, спрятав конфеты в шкаф, от греха подальше. Вообще, шоколад не рекомендован для связок. Можно лишь горький и то в минимальных дозах, как говорит Римма Андреевна, но я так его люблю, что отказать ему никак не могу.
Все за него отдам!
— Ну, ты долго? — врывается в мою комнату Таша в тот момент, когда я закрывала шкаф с тайником.
— Уже иду. Хватит ворчать!
— Да, мы сейчас самое интересное пропустим!
— Ну, так шла бы сама.
— Не хочу я сама. С кем я буду участников обсуждать? С кем буду кости всем перемывать? Мне нужны уши, Рокси!
— Ну, пошли, буду твоими ушами, — со вздохом отвечаю ей, приготовившись к нескольким часам непрерывной болтовни подруги.
— Платье у нее не очень… А у этой лицо будет блестеть на сцене… — бормочет Таша, рассматривая каждую из участниц. — И кто ей макияж делал?! Ты только посмотри! Ей красный вообще не идет. А тут мне нравится. Стиль есть… Ого! Точно сильная соперница!
— Слушай, а парни среди конкурсантов есть? — прерываю ее в какой-то момент, так как вообще не слушаю бормотание подруги, а просто разглядываю соперниц и глупо улыбалась от мыслей, что в шкафу меня ждет райское наслаждение.
— Нет, — восклицает она. — Это же женский сезон. Через неделю после нашего будет мужской. Каждый из продюсеров получит и девушку и парня и, может, дуэт из них сделает, — равнодушно рассказывает Таша, пожимая плечами.