Наказание любовью
Шрифт:
— Прошу извинить, если напугал вас, — произнес Ян. — Мне необходимо кое-что сказать вам, я чувствую, в этом доме трудно найти минуту, чтобы остаться вдвоем.
Диана снова опустилась в кресло. Лицо побледнело, и это особенно было заметно на фоне красного бархатного платья. Она продолжала нервно сжимать холодные белые пальцы. Ян у нее в спальне, думала она исступленно…
Как часто она мечтала, что он войдет в эту дверь, удивляясь себе, что питала ненависть, содрогалась от страха в ожидании того момента, когда он прикоснется к ней! Хотел ли все еще он ее?.. Пришел ли он сюда ради нее?.. Если да!.. Если бы только
Она затаила дыхание, кровь бросилась ей в голову. Но посмотрев на его суровое, почти угрюмое лицо, поняла, прежде чем он заговорил, что это не пылкий любовник, стремящийся к ней.
Он подошел к камину и остановился, посмотрел куда-то поверх ее головы, голос был тихим, слова тщательно подобранные.
— После того, как вы уехали с Ронсы, — проговорил он, — я понял, как дурно поступил, изгнав вас таким образом, когда вы по доброте своего сердца возвратились, чтобы увидеть меня. Нет, одну минуту, — возразил он, увидев движение Дианы, — разрешите мне закончить. Я должен сказать вам, что чувствую необходимость оправдаться в том, что произошло. Ни один мужчина, и я не исключение, который вел бы себя с вами подобным образом, не смог бы выразить словами своего сожаления, даже если бы понял и осознал чудовищность своей вины.
Теперь я думаю, что просто сошел с ума от ярости, вы так жестоко обошлись со мной. Но это никак меня не оправдывает. Возможно, в качестве оправдания могу сказать, что жизнь в диких местах сделала меня непригодным для жизни в цивилизованном мире, она определенно не подходит для меня, мне сложно с людьми, подобным вам.
Вы знаете о моей дружбе с Джеком и той любви, которую я испытывал к вам, это казалось мне самым замечательным, что когда-либо происходило в моей жизни. Но это тоже не оправдание. Пока я выздоравливал на Ронсе, я вдруг понял, что совершил, все предстало передо мной, весь прошлый месяц я каждый день пытался собраться с храбростью и написать вам, попросить встретиться со мной только один раз, хотел оправдаться, объяснить презрение, которое к себе испытываю. Больше ничего я сказать не могу, только еще одно — я обещаю вам, что буду избегать любую возможность встретиться с вами. Все, о чем я молю, это чтобы вы забыли меня и то место, которое называется Ронсой. А сам я никогда ничего не забуду и не прощу себя.
Он закончил говорить. Диана уронила голову, чтобы он не видел ее лицо, и поскольку она молчала, он пошел к двери.
— Я бы уехал отсюда завтра, — проговорил он, — но это вызовет ненужные разговоры. Мы здесь пробудем всего пять дней, вы можете не обращать на меня внимания, я стою этого.
Он произнес последние слова с горькой усмешкой. Диана продолжала молчать, он открыл дверь и вышел.
Его шаги замерли, послышался звук закрываемой двери, Диана медленно соскользнула с кресла на пол и зарыдала.
Глава 25
Следующие пять дней в Тауэрли стали для Дианы ужасной пыткой. Она остро реагировала на каждое движение Яна, каждое произнесенное им слово, однако вынуждена была вести себя с ним так, чтобы у всех сложилось впечатление, словно он ей абсолютно безразличен.
Она чувствовала, что больше не сможет этого вынести, что вот-вот скажет ему и всем, что она любит и жизнь без него не имеет смысла. Для нее казалось невероятным, что никто не подозревал о том, что с ней происходит, даже ее отец,
Она с удовольствием бывала на воздухе, могла наблюдать за охотой, которая была, без сомнения, первоклассной, но вечерами после долгого и скучного обеда, когда было невозможно удалиться в свою комнату, приходилось сидеть около герцогини, та вязала или вышивала, Диана слушала ее непрерывную болтовню, пытаясь услышать единственный любимый голос.
Как-то она спросила герцогиню об отце Яна и на несколько минут отвлекла ее внимание от прегрешений каноника, следующего папистским тенденциям, и глупости местной предводительницы.
— Полковник Кастэрс был очаровательным мужчиной, — заметила она. — Конечно, эгоистичным, но ведь большинство мужчин таковы, но такой прекрасный в компании и превосходный стрелок. Помню, Гай считал его одним из лучших в Англии.
— А мать Яна? — спросила Диана. — Вы ее знали?
— Конечно. Его мать была одной из моих лучших подруг. Я помню, как Эдит Станфорд представила свою дочь в девяносто шестом году на одном из дневных приемов. Элис была очень мила, она легко затмила других дебютанток. Я как будто вижу ее сейчас в белом атласном платье, с букетом ландышей. Даже Гай, который был очень разборчив тогда, счел ее самой красивой девушкой. Он так и сказал Эдит, она была в восторге. Сколько приятных молодых людей хотели жениться на Элис в этот год. Я помню, лорд Дарвел был безумно в нее влюблен, но она и не смотрела на него, мой собственный племянник остался с разбитым сердцем, когда она отказала ему.
Потом Элис встретила Джорджа Кастэрса — это была любовь с первого взгляда для них обоих, к счастью, его отец одобрил ее. Он был совсем другим, вы знаете. Они поженились и прожили восемь счастливых лет до того, как она умерла, это произошло внезапно — плеврит, и было для всех страшным ударом. Они тогда были в Риме, и, прежде чем Эдит смогла добраться до нее, было уже слишком поздно.
Милая Элис! Многие любили ее, она была такой доброжелательной, так хотела, чтобы все вокруг были бы так же счастливы.
Герцогиня вздохнула.
— Теперь девушки ждут намного дольше. Тебе, Диана, дорогая, полагаю, уже двадцать пять? Я помню, когда ты родилась. Это было осенью, когда Ги болел коклюшем и нам пришлось отменить охоту. Гай был в ярости, но мы ничего не могли поделать… Да, так о чем это я? Ах, да, я действительно думаю, что уже пора, дорогая, устраивать свою жизнь. Я знаю, что ты весело проводишь время, но все равно это должно когда-нибудь кончиться. Посмотри на Мод Вестон, она ждала слишком долго. А эта миленькая девочка Джексонов, леди Джексон, выплакала все глаза, когда она отказала лорду Бриджвотеру, но все было бесполезно, теперь, я полагаю, она жалеет об этом. Когда ты собираешься принять решение?
— Не все так просто, — сказала Диана. — Я хочу выйти замуж по любви.
— Мы все хотим этого, — ответила герцогиня. — Но я всегда считала, что замуж нужно выходить в любом случае, лишь бы не остаться одной.
— Ну уж нет! — воскликнула Диана.
Герцогиня улыбнулась.
— Рано или поздно супружество достигает определенной стадии, когда любовь проходит, наступает другая фаза в отношениях, а подчас — срывы. В наши дни мы мирились со всем. А теперь при первой же ссоре люди разводятся.