Наледь
Шрифт:
Все вокруг было перекопано, огромные отвалы земли доходили до окон второго этажа; отрытые траншеи под канализацию, под водопровод были завалены битым кирпичом, мусором и осыпавшимся грунтом. Местами через траншеи были проложены мостки, по которым рабочие подвозили к крану кирпич в тачках. Люди ходили резво, весело, и со стороны казалось, что дела идут прилично. Но Воронов смотрел не со стороны. "Черт возьми!
– думал он. Это же надо так обвалить себя со всех сторон землей, что ни подъехать, ни подойти. А ведь в каждом приказе долбят, что коммуникации надо заканчивать вместе с фундаментами,
– Хоть бы транспортеры установили, - сказал Воронов Михаилу с плохо скрытым раздражением.
– Чего людей зря гонять с этими тачками?
– Нет транспортеров, - развел руками Михаил.
– Как нет?
– Воронов недоуменно смотрел то на Забродина, то на Синельникова. Еще сегодня утром он был на складах и собственными глазами видел целую шеренгу новеньких транспортеров, стоящих во дворе под надежной складской смазкой.
– А там, на складе, не годятся, что ли?
– Там годные, - сказал Михаил.
– Но это резерв.
– Чей?
– Главного инженера, - ответил Синельников, беря Воронова под руку. Скоро бетон пойдет в доке. Вот и берегу для этого. Раздай по участкам потом соберешь поломанные. А рисковать перед бетоном не имею права.
Затем они спустились вниз, туда, где о береговую кромку сутолочно бились волны. Здесь, на рельсовых путях, на низких тележках стояли высоченные ящики - опалубка под будущие массивы-гиганты. Их было восемь штук. По узенькой шаткой стремянке все трое поднялись на один из гигантских ящиков. Внутри ящика, в частых переплетах арматурных сеток, лазали монтажники, вязали проволокой стальные прутья. В двух местах вспыхивали округлые языки сварочного пламени, при солнечном свете они казались осколками синеватых стекол. Ближняя сварщица в синем комбинезончике, сидевшая прямо на арматурных прутьях, откинула защитный козырек, и Воронов узнал Катю. Он приветливо кивнул ей. Катя внезапно, словно не по своей воле, улыбнулась и быстро натянула на лицо козырек, точно хотела скрыть эту непрошеную улыбку.
– Вот из каких красавцев пирсы-то будем строить, - окидывая взглядом огромные ящики, говорил Синельников.
– Это же настоящие корабли из железобетона!
Главный инженер гордился массивами-гигантами, потому что они были его детищем. Проекты на них до сих пор не прислали из Ленинграда, поэтому Синельников запросил разрешение в совнархозе и спроектировал сам за несколько бессонных ночей.
Воронов слышал это и теперь придирчиво осматривал опалубку, поглядывая изредка на уверенное, решительное лицо Синельникова. Массивы ему нравились.
Однако на скальных выработках они снова сцепились.
В неглубоком скальном забое только что подорвали очередной отвал, и теперь камень лежал грудой, завалив все подходы. Здесь же, возле бурового станка, возился уже знакомый Воронову Семен; его скуластое лицо было потным и злым.
– Разве это забурники?
– спрашивал он, сердито перебирая кучу стальных стержней.
– Это стамески, а не забурники! Два раза повернешь - и выбрасывай.
Но Воронова удивили не столько забурники - тут заводской брак, сколько
– Неужели экскаватор нельзя поставить?
– спросил Воронов с заметным оттенком горечи.
Михаил молчал, поглядывая на главного инженера. Воронов понял, что это разговор уже не новый, и ждал теперь ответа не от Михаила, а от Синельникова.
– Я не против экскаватора, - ответил главный инженер, - но на этом карьере его можно использовать часа четыре в смену. А остальное время что он будет делать?
– Подумать надо, - сказал, насупившись, Воронов.
– Подумайте, - обронил главный инженер.
И Воронов уловил иронию.
– Заботиться прежде всего следует о том, чтобы избавиться от этих тачек, - ответил Воронов запальчиво.
– А коэффициент использования техники? Кто будет об этом заботиться?
– Это все для бумажной отчетности...
– Простите, что именно - "это"? Простои вы считаете бумажной отчетностью? Но за простои платить надо? За чей счет?
– А на чей счет запишем эту ручную маету?
– Так вы теперь хозяин, вы и решайте, - учтиво улыбнулся Синельников.
В последнюю очередь осматривали жилье: несколько дощатых бараков и оставшийся еще с зимы палаточный лагерь. Палатки были высокие, длинные, пожелтевшие от дождей и солнца и чем-то напоминали соломенные скирды. В каждой такой палатке тесно стояло на дощатом полу четырнадцать коек, а проход почти полностью занимали две громоздкие печи да длинный стол, похожий на топчан. В палатке было чисто и душно от нагретого солнцем полотна.
– Холостые в палатках живут?
– спросил Воронов.
– В основном да, но есть и семейные, - ответил Михаил.
– Да, временные трудности, - озабоченно сказал Синельников.
– Ох уж эти временные трудности!
– заметил Воронов.
– Иногда они очень затягиваются.
– А что же вы хотели? Людей, которые строят город, сразу поселить в новые дома? Кто же для них должен построить эти дома?
– спрашивал Синельников, и в его голосе опять послышалась ирония.
Воронов вспомнил, как вчера, знакомясь с титульными списками управления, всюду встречал одну и ту же картину - планы в целом выполнялись, а строительство жилья отставало. Перекрывалось это отставание за счет производственных объектов. "Легче уложить лишний кубометр бетона в док, чем возиться с отделкой домов, - думал Воронов.
– Легче и спокойнее. А то, что люди живут в палатках, так это временные трудности!.."
И он сказал как бы между прочим:
– Так-то оно так... Но вот эти дома... Когда их должны построить?
– Еще в первом квартале сдать должны, - торопливо ответил Михаил.
– Что вы говорите?
– удивленно воскликнул Воронов.
– Вот ведь они какие, эти временные трудности...
– Людей у нас не хватает, - вяло ответил Синельников.
– Вы же понимаете, что жилье требует большего количества людей, чем, допустим, бетон...
– Еще бы!
– То-то и оно... А впрочем, вы теперь командуете здесь, вам и карты в руки. Покажите, как надо избавляться от этих временных трудностей.