Налог на Родину. Очерки тучных времен
Шрифт:
Нет, я отнюдь не считаю волгоградцев простаками, не видящими ценности и цельности в эстетике сталинизма. Мне один раз даже сказали: «Мы – Волгоград, а „Сталинград“ – это наша торговая марка, ну, это как „Вымпелком“ и „Билайн“!»
Нигде, повторяю, ни в одном другом областном городе я не видел такого размаха, такого масштаба, таких архитектурных пропорций. Даже в Москве «сталинская» архитектура теряется на фоне прочих эпох и стилей – в Москве, чтобы оценить эстетику сталинизма, надо не бродить по холмам, а спускаться под землю.
Но чтобы понять, как советское наследство соотносится с обычным человеком, в Волгограде нужно отправиться
Так что ничуть не меньше трагедии, запечатленной в камне и бетоне, меня потрясло то, что на Мамаев курган ветераны должны были подниматься только по лестнице – там не было и нет подъемника для инвалидов. На всем гигантском кургане во времена СССР не было ни единой скамейки. Ни одного фонтанчика с водой. Ни одного кафе и ни одного туалета. Кафе с туалетом и киоск сувениров, торгующих аляповатой родиной (той, которая с мечом), появились недавно. «Туалет коммерческий, – сказал, улыбаясь, человек на входе. – Восемьдесят рублей. Только ключ у бармена, а бармен ушел. Будете ждать?»
Я покачал головой и пошел прочь, надеясь, что это была шутка. Ботинки промокли. На Мамаевом кургане снег чистили. В городе попросту ждали, когда сам растает.
К третьему дню пребывания в Волгограде у меня голова кругом шла. Не только потому, что сайт аэропорта сообщал о регулярных вылетах и прилетах, а по телефону диспетчеры отвечали, что аэропорт закрыт наглухо.
Я сидел в гостинице, где было все – беспроводной Интернет, дырка в полу в ванной, Сталин и виды рейха, советский ампир и господин де Мольер, – и понимал, что современный русский как ребенок: он хочет всего и сразу.
– А ты считаешь, мы должны скрывать, что здесь Сталин жил? – сказал мне обиженно один из местных. – Эта наша история!
– Ни в коем случае, – ответил я. – Но я представить не могу, чтобы в отеле Adlon в Берлине висел портрет Гитлера на том основании, что Гитлер там и правда бывал. Фотографиям Гитлера, как и Сталина, место в альбоме, который тем и хорош, что фиксирует, а не дает оценок. А на стене – место тому, чем гордятся. Или тому, что подходит по стилю. Я понимаю, что картины с видами Германии гостинице подарили, но вообще-то здесь место соцреализму, «Битвам за урожай» или «Сталеварам во Дворце съездов». Хороший стиль, понимаешь ли, это не когда богато, а когда есть соответствие, перекличка.
– Хм, логично, – откликнулся мой собеседник. – Звоним в аэропорт?
И потом, по дороге на рейс, задерживавшийся на сутки, я думал, что, пожалуй, наши города не так уж и одинаковы. И что людей, желающих не разрушать прошлое, а вписать в него настоящее, тоже хватает. Им не хватает лишь малости – знания стандартов. Через эту перекличку времен уже прошла вся Европа и многому научилась. Гостинице «Волгоград» не хватает не бархатных штор с бомбошкам и ламбрекенами, а западного управляющего, хорошо осведомленного, где место тиранам
А когда садился в самолет, подумал о том, что городу Волгограду тоже, пожалуй, не хватает управляющего из варягов. Чтобы установил правила архитектурной игры, например. Чтобы не вызывали оторопь наглые новые башни, выросшие на берегу Волги из ниоткуда в никуда. Чтобы общественный транспорт в городе ходил по расписанию на электронном табло. Чтобы тротуары, черт побери, чистили либо же посыпали песком.
А когда самолет отрывался от земли, то я политически некорректно подумал уже о том, что на президентских выборах 2012-го я бы, пожалуй, проголосовал за Рюрика. А что? Прецедент был. Тогда земля была богата, да не хватало порядка. Сейчас тоже вон полно всего, но не хватает стандартов. А стандарт – он и есть порядок.
А когда самолет приземлялся в Москве, я вдруг вспомнил, что было в Волгограде одно местечко – технологически, так сказать, безупречное. Немецкая пивнушка «Бамберг», где было весело, дешево и очень вкусно. Я в таких многих бывал в Баварии, где и находится город Бамберг. Пивнушка, кстати, располагалась в паре минут от «Мельницы» и музея Сталинградской битвы. И что радует, это ничьих протестов не вызывало, потому что в хорошем и грамотном заведении любой нормальный человек не чувствует ни малейшего оскорбления идеала, а чувствует ровно то, что чувствует немец во французском ресторане или француз в швабском биргардене – радость и удовольствие от жизни.
Об учителе бедном замолвите слово
Сколько себя помню, школу всегда реформировали. И это нормально. Другое дело, что школа наша лукава и реформы в ней – соответствующие
Лукавств в школе полно: взять, например, натаскивание выпускников на поступление в институт (неважно, посредством ЕГЭ или без) под разговорчики про важность «всесторонней образованности». Или уверения, что изучение алгебры и геометрии развивает логическое мышление (при том что в школе даже основ формальной – Аристотелевой – логики не дается, и логика воспринимается как способ мышления, но не как наука и дисциплина). А главное, конечно, лукавство в том, что жизнь сама по себе, а школа – сама по себе. В жизни, вон, Саньке уже iPhone 4 подарили, хотя у него по всем предметам жесткий тройбан, а Виолетте, прикинь, обещали на выпускной бриллианты. А у них родители, что, отличниками были?
Реформирование – это здоровая реакция на разрыв между школьной идеологией и жизненным успехом. Сегодня для успеха что важно? Минимальный английский, водительские права, владение компьютером, умение обзаводиться связями, показательный патриотизм (это если идти по гослинии) и такое же православие (если по линии государственно-политической). Вот школа и реагирует, как может.
Я тоже когда-то к реформаторству руку приложил: перейдя с пишущей машинки на компьютер и увидев, что целый пласт профессий (машинистки, линотипистки, метранпажи) обречены на вымирание, горячо стал ратовать за уроки компьютерной грамотности. И когда информатика появилась в школах (а тогда школу заканчивали мои младшие брат и сестра), прыгал от радости, хотя, прямо скажем, мой вклад был в долю микрона. После первых же уроков информатики я спросил младших родственников, чему их там научили. Брат с сестрой послушно написали уравнение типа 2 + 2 = 4, только каждый знак обвели рамочкой. «Что это?!» – спросил я потрясенно. «Это алгоритм, – отвечали они. – Нас учат основам программирования». А когда я переспросил, учат ли их элементарным командам DOS (тогда еще Windows не изобрели), они отвечали, что у них и компьютера-то в классе нет… Артель «Сизифов труд», версия 2.0.