Наложница тирана
Шрифт:
***
Добравшись до конюшни верблюдов последней, Шадида забралась на своего верблюда и вместе с братом и главой дома направилась в город Шадаш. Путь занимает весь день, однако под палящим солнцем пустыни эта дорога может стать последней. Чтобы такого не случалось, седло верблюда украшали шкурами, рогами, драгоценностями и, разумеется, навесной крышей, под которой можно спрятаться от солнца. Люди в империи поговаривают так: «чем краше украшен твой верблюд, тем больше денег у тебя в карманах». Именно поэтому господ часто встречают по верблюду, а не по тому, как он
— Брат, ты уже выбрал название дома? — Они ехали несколько часов молча, но Шадида утомилась с дороги, поэтому решила завести интересующую её беседу на тему дома наложниц. К тому же, она пыталась как-то ослабить гнев Дауда.
— Я хотел назвать его домом любви, — признался он, — но Малик придумал название куда интереснее. Скажи ей.
Малик сверкнул улыбкой.
— Господин выбрал название «Дом Грёз», — ответил он.
— Красиво, — заметила Шадида, вскинув брови. — Брат, позволишь задать еще один вопрос? У нашего отца было две наложницы и фаворитка. Но все деньги уходили на налоги для армии и флота императора. Теперь у нас дела обстоят лучше, чем было при отце. Сколько хочешь купить наложниц?
— Пока только двух, — ответил Дауд. Ухмыльнувшись, он добавил: — Одну себе, а вторую подарю тебе, сестра.
Шадида была шокирована тем, что ей хотят подарить наложницу. Малик тоже приятно удивился, но сделал вид, будто бы его тут нет.
— А зачем мне наложница? — спросила Шадида. — Я ведь женщина…
— В этом твоя проблема, сестра, — вздохнул Дауд. — Ты сидишь целыми днями дома, пьешь вино и не слушаешь тех, кто дает мудрые советы. А ещё ты не видишь дальше своего носа. Малик, расскажи ей то, что поведал мне прошлым вечером.
— Госпожа, — сказал тот, — дело в том, что в Шадаш поползли слухи о вас и господине.
— Когда это мы стали слушать слухи? — покосившись на брата, скривила губы Шадида. — Это ты болтунов называешь мудрецами?
— Вам бы тоже следовало прислушаться к этим слухам, госпожа, — поспешил добавить Малик. — Люди поговаривают, будто бы вы станете фавориткой господина Дауда.
— Что?! — Шадида ожидала любой ереси, но эти грязные слухи были омерзительнее всего. — Кто посмел такое сказать?!
— Люди, сестра, обычные люди, — ответил Дауд. — А чего ты ожидала? Мы живем под одной крышей, за высоким забором, куда не может попасть обычная чернь. Они ведь не знают, что мы делаем по ночам, и в какой постели спим. Мне четырнадцать лет, тебе шестнадцать — выводы напрашиваются сами собой. Как ещё объяснить, что я не веду переговоры на твой счёт? Вот чернь и решила, что я оставил тебя… для себя.
— Мерзость… — стиснула зубы Шадида.
— Именно поэтому я подарю тебе наложницу, — добавил Дауд. — Пусть уж люди считают тебя госпожой, с особыми… предпочтениями, чем распространяют слухи о том, что мы занимаемся любовью.
— Очень мило, — нахмурилась Шадида. — Не любовница брата, а просто любительница женских тел. Как по мне разница не большая.
— Солнце, звезды и луна, — закатил глаза Дауд. — Это просто наложница, сестра. Нам придется избавиться от грязных слухов. Я бы распустил слух о том, что сам люблю мужчин, но ты ведь
— И что мне делать с наложницей? — Вопрос был и вправду хорошим. Шадида никогда не хотела получить в подарок наложницу, потому что предпочитает общество мужчин.
— Ну, если ты не хочешь с ней спать…
— Брат…
— Я пошутил, — засмеялся Дауд. — Если тебе претит мысль наложницы, пусть просто будет в нашем доме Грёз. Если моя забеременеет, я попользуюсь твоей наложницей. Я ведь уже говорил, что за высокими стенами нашего дома может твориться что угодно. Никто не знает истины, а покупка наложницы бросит пыль в глаза тем, кто пойдет против нашей семьи.
— Считаешь, что у нас будут враги?
— Разумеется, сестра. Враги есть у всех.
***
Полу женщина — наложница, которую кастрировали. Данная практика используется только в империи, и проводиться только на невольничьим рынке. Туда свозят рабынь со всех концов света и многие из них пытаются показать свой характер. Главы невольничьего рынка прибегают к перевоспитанию, но первым делом приковывают женщин к столбу, дабы сделать их более послушными и податливыми наложницами. Если это не помогает, в дело вступает хирургическое вмешательство, во время которого у наложницы срезают половые губы, чтобы та, занимаясь любовью со своим господином, не могла испытывать удовольствия. В империи верят, что удовольствие часто становится виновником непокорности.
Мелочи
***
Город Шадаш — жемчужина на западе империи, прославленная своим невольным рынком, расположенным в северной части. Весь город растянулся на десять миль от берега великого моря, а невольничий рынок, закрытый за шестидесяти футовой стеной, занимал треть всего Шадаша. Каменная стена, построенная из красного песка и щебня, была гладкой, без единой трещины, без признаков разрушения; толщина тоже мало чем уступала в размерах, а входы на невольный рынок сделали в виде туннеля, который пронзал в некоторых местах основание насквозь.
Любой человек, впервые прибывший сюда, поразится тому, насколько сильна власть тех, кто заправляет всем этим балаганом. Путников с самого туннеля начинают встречать ретивые торговцы, желающие хорошо заработать на продаже едва живого раба. Так же свои услуги предлагали ходоки, называющие себя экскурсоводами, что весьма упрощает ориентирование в этом месте. Дело в том, что невольничий рынок выглядит, как самый настоящий базар, на котором торговцы, поставив свои палатки, рвут глотки, чтобы привлечь внимание покупателя. Вся площадь усыпана тысячами и тысячами шатрами, на которой в пять раз больше людей, желающих совершить выгодную сделку. Сделка — вот основной способ заработка в этом месте. Если человек, приехавший сюда, по незнанию попробует совершить выгодную сделку, его лишат последних штанов, а рабочую силу он так и не получит. Тут нет места слабым и глупым людям. Порой все сводилось к тому, что иноземец, проделавший долгий путь, чтобы купить себе наложницу, запросто сам может оказаться в колодках и выставленным на продажу. Наивных глупцов тут любят, а неразборчивых идиотов ненавидят.