Наложница тирана

Квей Клик

— Матушка, что будет, когда мы доберемся до места? — спросила она, явно скучая.

Алекса подняла глаза и тяжело вздохнула.

— Скучаешь по дому? — спросила она.

— Только по папе, — призналась Офелия. — Вот если бы ему тоже можно было с нами поехать. Теперь он дома, совершенно один. И мне его жалко.

— Твой отец не мог с нами поехать, Офелия, — сказала Алекса. — Он строит флот для императора.

— А вы по нему скучаете?

— Совсем чуть-чуть, — улыбнулась Алекса. — Но у меня есть ты, дочка. А это самое главное. Ты моё самое главное сокровище, дочка.

Офелия тяжело вздохнула и улыбнулась, покосившись сначала на матушку, а потом на запертую дверь, за которой ночевали бабушка Жасмин

и Иван. Дом был очень старым, поэтому голоса и звуки хорошо передавались из одной комнаты в другую. Девочка стала слышать очень сдавленные звуки, похожие на скрип половицы и женские стоны.

Вслушиваясь в это, Офелия вспоминала слова Локмании. Привратница дома Грёз говорила ей о том, что взрослые люди иногда влюбляются друг в друга и любят до конца жизни. Но эта любовь не такая, как матушка или отец любят своих сыновей и дочерей. Взрослые должны скрывать эту любовь, поэтому остаются наедине, часто спят в одной постели и укрепляют это чувство. Так же привратница отметила, что благодаря этому на свет появляются дети. Трехлетняя девочка не знала, откуда берутся дети и не понимала, как любят взрослые. Она была рада тому, что у неё есть матушка, а бабушку полюбил Иван. Иван хороший человек, с которым она никогда не скучает. И раз уж все друг друга любят, значит всё хорошо.

***

Утром, когда все проснулись, экипаж снова отправился в путь. На этот раз по дороге встретилась небольшая деревня на тракте, где был трактир, в котором она с матушкой, бабушкой и Иваном заночевали. Это был уже четырнадцатый день путешествия и запасы еды заканчивались. Иван так же сказал, что ехать им осталось не так уж много, поэтому можно отдыхать намного чаще, чем раньше. Так было решено остаться в этом поселке на несколько дней.

Офелия не знала, как называется деревня и все же ей удалось найти общий язык с другими детьми. Языка она их тоже почти не понимала. Говорила сухо, могла ответить на пару простых вопросов и сказать несколько слов на ломаном языке. Но это не помешало завести пару друзей.

Тем же вечером, когда они приехали, а матушка с бабушкой пошли на речку, Офелия присоединилась к местным детям и стала играть в догонялки. Как она поняла из их слов, бегать можно только по деревне, а убегать на дорогу запрещено правилами. Оказавшись в невыгодной ситуации, девочка рванула на речку, где перепрыгнула через забор, ловко пробежала под коровой, чуть не сбила человека с пустыми ведрами и махнула за угол избы, скрывшись из вида преследователей. Она так устала и выдохлась, что склонилась на корточки и припала к земле, стараясь перевести дыхание. Пока преследователи пытались поймать другую добычу, Офелия посмотрела на брошенную кем-то телегу, за которой, стоя на коленях, стирала матушка и бабушка. Они о чем-то говорили, и Офелии стало это интересно. Чтобы не попасть на глаза детей, она юркнула в высокую траву и прокралась к телеге, под которую улеглась и посмотрела на родителей.

— Ты ему ещё не сказала? — спросила Алекса, оттирая пальцами пятна грязи на платье дочери.

Они почему-то говорили вполголоса, поэтому Офелия сделала ещё один шаг и вытаращила ушки на макушки.

— Боюсь, он воспримет это не так, как я бы этого хотела, — ответила Жасмин. — У меня всегда были непростые взаимоотношения с мужчинами, но это уже что-то совсем ненормальное.

— Тебе придется об этом рассказать, — настояла Алекса. — Сейчас, пока срок недостаточно большой, Иван может и не заметит. Но что будешь делать, когда живот начнет расти? Беременность это бремя для двух человек. Тебе ли не знать.

— Знаю… — вздохнула Жасмин. — Но я боюсь, что опять случится беда. Родила четверых детей, а все равно осталась в полном одиночестве. Говарда убили, Лару отобрали, мой бедный Тобис скрывается от короля, а последнего сына я даже не увидела.

Император отобрал своего наследника, словно я не имею к нашему сыну никакого отношения. А ведь это я мать, Алекса! Я родила мальчика. Так почему мужчины считают, что у них есть право отбирать наших детей? Где здесь справедливость?

— Мир всегда был суров к женщинам, — промолвила Алекса. — Мы это знали, Жасмин. Девочек с самого детства воспитывают, как свиней на убой. Всё для мужчины, который рискнет и осмелиться жениться на тебе. Если бы не мой добросердечный и мягкий отец, я бы давно сгинула в твердыне. Такова судьба женщин, зависимых от мужчин. Знаешь, а ведь хочу это изменить. Когда Офелия займет трон королевства Шарджа, я изменю большую часть законов, чтобы сделать женщин равными мужчинами. Может тогда никто не станет вытирать об нас ноги и считать, что мы кому-то обязаны. Честно говоря, я не знаю, какие законы в княжестве Патус, но ты все равно должна рассказать Ивану. Он отец вашего будущего ребенка. И чем дольше ты будешь это скрывать, тем больше может быть последствий этих решений. Одно знаю точно. Я тебя в обиду не дам. И если он выставит свои права на вашего ребенка, я перережу ему горло, но не позволю забрать ещё одного брата или сестру. Хватит с меня потерь.

— Так говоришь, словно мы полноценная семья, — улыбнулась Жасмин. — Алекса, мы обе знаем, что я не твоя мать. Я всего лишь вдова твоего покойного отца, которая не претендует ни на земли, ни на имя. Я одинокая Жасмин Рема, оставшаяся без мужа и детей.

— Я и Офелия — мы твоя семья, Жасмин! Да, мы не полноценная семья, но мужей не выбирают. И родственников тоже. Ты мать моих братьев и сестры. За тебя я убью любого, кто посмеет обидеть твоего ребенка.

— Спасибо за добрые слова, дочка… — улыбнулась Жасмин. — Если ты не возражаешь, я бы хотела поговорить с Иваном и рассказать ему о том, что жду ребенка.

— Иди, — сказала Алекса. — Я закончу.

Когда бабушка встала с колен, поправила платье и пошла в сторону трактира, матушка рассержено бросила мокрое платье в таз и рухнула на землю. Офелия не знала, откуда у матушки взялась эта злость, поэтому вылезла из-под телеги и не спеша подошла к ней.

— Подслушивать нехорошо, Офелия, — промолвила Алекса.

— Простите, матушка, — опустила голову девочка. — Скажите, а правда, что у бабушки будет ребенок?

— Правда, дочка, — тяжело вздохнула Алекса. — У твоей бабушки будет малыш, который станет твоим дядей или тетей.

— Так ведь он будет совсем маленьким.

— Об этом мы поговорим, когда ты станешь чуточку старше.

Офелия подняла глаза и увидела тревогу в лице матушки. Алекса была чем-то обеспокоена, и это очень волновало трехлетнюю девочку.

— А почему вы сердитесь?

— Я не сержусь. Любовь у взрослых — сложное чувство. Дело в том, что Жасмин была женой моего папы, твоего дедушки. Они очень любили друг друга. Но он умер, а она… спит с другим мужчиной, словно моего отца никогда не было. Мне очень грустно из-за этого, понимаешь? Твой дедушка заслужил большего, чем просто память. Он заслужил уважения и любви. Я понимаю, что у неё не было особого выбора. И всё равно это немного обидно. Ты ещё совсем маленькая, Офелия. Поэтому не все можешь понять. Обещаю тебе, когда станешь чуточку старше, мы поговорим об этом, и ты всё поймешь.

— Кажется, я уже понимаю… — задумалась Офелия. — Матушка, вы ведь скучаете по своему папе. Я права?

— Иди сюда, глупышка. — Алекса прижала дочь мокрыми руками к груди, поцеловала в макушку и тихонько рассмеялась. — Может быть, ты права, Офелия. Я и вправду скучаю по папе. У меня никогда не было мамы, а теперь нет и отца. Но я рада, что теперь у меня есть ты. Вместе мы преодолеем любые трудности и сможем зажить так, как этого заслуживает настоящая семья.

— А папа будет с нами? — с надеждой спросила Офелия.