Намертво в тупике
Шрифт:
– Я уж точно не знаю, - ответил Мустафа, - Единственное, что мог сделать в тот день, когда, убегая, пришел в твой дом - это сидеть с Дермотом за столом, прилагая все усилия, чтобы не придушить его.
– И почему ты этого не сделал?
– Потому что я не знал, замешан он в этом или нет. Этот Дермот, всегда такой приятный, и, кажется, очень любит тебя. Я просто не мог себе представить, что он может нанести тебе удар в спину. Или выкрасть Уоррена, хотя, насколько я вижу, он может и не считать это плохим поступком, не зная Уоррена и едва зная меня.
Мне пришлось предположить, что кровь, которая сделала Ким такой неотразимой для Эрика, принадлежала Клоду.
– Черт!
– сказала я, наклонилась вперед и уткнулась лицом в ладони. Хорошо, что сижу на заднем сиденье, где никто не может видеть мое лицо.
– Соки, мы все выясним, - уверенно сказал Алсид.
– Мы обо всем позаботимся и снимем подозрения полиции с Эрика.
Из чего мне стало понятно: он боится, что я начну плакать. Это и понятно, но в любом случае, делу время, а потехе час. Если можно так выразиться, я уже переросла все эти слезливые истории. Слез пролито уже достаточно.
Выглянув в окно, я заметила, что мы уже выехали за город, где участки были не меньше, чем по полтора гектара. Наверное, сначала здесь была деревня, до появления Шривпорта.
– Это где-то здесь, - сказал Мустафа, и когда мы увидели белый штакетник, окаймляющий дорогу, он проговорил:
– Вот он, я помню забор.
Напротив шоссе был загон для лошадей, и я выпрыгнула из машины и пошла пешком, просто потому, что не хотела сидеть в машине. Они проехали сквозь загон, а я шла за ними. Было совершенно темно, уличные фонари не светили, только фонарь на фотоэлементах был включен во дворе, хоть что-то...
Свет не горел ни в доме в стиле ранчо, ни в гараже, который находился чуть поодаль. На заднем дворике располагалась старая детская площадка. Пыталась вообразить маленькую Джанналинн, качающуюся на качелях, но вместо этого представила, как бью ее этими качелями по голове.
Я выкинула этот жуткий образ из головы и направилась к парням, вышедшим из машины и неуютно стоявшим в шумной ночи. Было ощущение - словно все сверчки и жучки Луизианы собрались в лесу, граничившим с участком. Вдалеке послышался собачий лай.
– Заходим, - проговорил Алсид, но тут я сказала:
– Стойте.
– Но...
– начал, было, Мустафа.
– Успокойтесь, - сказала я, так как у меня появилась идея: прежде чем бросаться в омут с головой, стоит все же применить свои способности, те, что мне достались как подарок на день рождения от мистера Каталиадеса.
Я искала и искала, пытаясь распознать образ мыслей, но когда собралась прекратить поиски, наткнулась на слабое мерцание мысли.
– Здесь кто-то есть, - затем сказала потише.
– Здесь кто-то есть.
– Где?
– с нетерпением спросил Мустафа.
– На чердаке, над гаражом,- сказала я, и это было как сигнал о начале старта. Оборотни существа действия, в конце концов.
С боку гаража была лестница, которую я рассмотреть не могла. Но зоркие глаза Алсида и Мустафы видели, они благополучно взбирались по ней. Почуяв знакомый запах, Мустафа запрокинул голову и завыл. От этого волосы у меня встали дыбом.
Направляясь к подножью лестницы и по-прежнему не видя многого, я могла сделать вывод, что две фигуры на верхней площадке начинают яростное движение. И это сопровождалось ритмическим стуком. Я поняла, что мужчины пытаются выбить дверь. Послышался сильный хлопок, наверняка принадлежавший упавшей двери, потом включился свет.
Мустафа завыл снова, и я испугалась, что Уоррен был мертв.
Я бы просто не выдержала этого - смерти белокурого снайпера с его бледной, веснушчатой кожей и отсутствием пары зубов; это было больше, чем я могла бы вынести сегодня. Я упала на колени.
– Соки, - позвал Алсид.
Я подняла глаза. Мустафа спускался вниз по лестнице с телом в руках. Алсид стоял напротив меня.
– Он жив, - сказал Алсид, - но он пробыл в душном помещении без еды и воды черт знает сколько. Эта сучка не сочла необходимым... Нужно оказать ему помощь...
– Кровь вампира?
– осторожно предложила я.
– Думаю, Мустафе стоит рассмотреть такое предложение, - заметил Алсид, видимо, Уоррен действительно плох, раз так.
Я набрала Билла.
– Соки, где ты?
– возмутился он.
– Я тебе звонил! Что произошло!
Я взглянула на экран. Было много пропущенных звонков.
– Телефон стоял на вибрации, - объяснила я.
– Я всё тебе расскажу, но сначала мне нужна твоя помощь. Ты ещё в Шривпорте?
– Да, я вернулся к "Трайфекте", чтобы напасть на след этих собак.
– Слушай, бросай всё. Сегодня была ужасная ночь. Ты мне нужен, мой друг.
– Что угодно.
– Встретимся у Алсида. Ты можешь спасти жизнь.
– Уже еду.
На обратном пути в Шривпорт Мустафа занял место на заднем сиденье, устроив голову Уоррена у себя на коленях. Когда я предложила, что Билл может дать свою кровь Уоррену, чтобы спасти тому жизнь, Мустафа ответил:
– Если это сможет вернуть его, я готов. Он может ненавидеть меня после. Чёрт, я и сам могу себя ненавидеть. Но мы обязаны спасти его.
Путь назад занял гораздо меньше времени, чем туда, так как мы знали дорогу, но нервировал каждый светофор и неторопливый водитель перед нами. Нервозность Мустафы передалась и мне. Сознание Уоррена угасало: то мерцало, то пропадало.
Билл действительно уже стоял возле дома Алсида, и я, выскочив из машины, провела его к заднему сиденью. Когда дверь открылась, и он увидел Уоррена, стало ясно, что он узнал его. Конечно, Билл знал Мустафу и вспомнил его друга снайпера.
Я надеялась, что подобного не случится с Биллом, что вполне возможно, так как он тоже был свидетелем и мог рассказать, хотя бы частично, что случилось в ночь, когда мы убили Виктора.