Нападение на Барона
Шрифт:
– Конечно, навалом. Ничего страшного в том, что вы посмотрите на них, если именно этого вы хотите.
Пеллью выплыл из кабинета, оставив Маннеринга одного.
Инспектор мог просто позвонить в отдел и попросить принести нужные фотографии, подумал Маннеринг с легкой ухмылкой. Но пошел сам, желая, по-видимому, связаться с Бристоу. Джон выкурил одну сигарету и уже принялся за другую, когда вернулся Пеллью с полдюжиной блестящих глянцевых отпечатков. Сделал вид, что ему стоило большого труда их найти. Разложил фотографии на столе.
– Если этим пистолетом вновь воспользуются,
– Можно взять их в качестве сувенира? Ведь эта пуля чуть было не убила меня!
– Да берите их все, – сделал щедрый жест Пеллью. – Потом решите, стоит ли нам говорить, зачем они на самом деле вам понадобились. – Он, конечно же, догадался, для чего нужны Маннерингу эти снимки. Бристоу, скорее всего, посоветовал Пеллью пойти Джону навстречу.
– Конечно, скажу, – подтвердил Маннеринг. – На рынке не появились следы Фесинской коллекции?
– Абсолютно никаких.
– Известен ли какой-нибудь коллекционер, интересующийся этими драгоценностями?
– Даже не знаю, – признался инспектор. – Может быть, это известно Бристоу, ведь он у нас специалист по таким делам.
– Я поговорю с ним завтра утром. Поблагодарите его за помощь, хорошо?
– А мне спасибо? – притворился рассерженным Пеллью, и они расхохотались.
Маннеринг поставил машину в гараж и пешком пошел домой.
Тихонько поднялся наверх, воспользовавшись собственным ключом.
Порывшись в шкафу, вытащил старый автомобильный коврик и деревянное полено, оставшееся после последнего ремонта. Поставил полено у двери на лестницу и, обмотав револьвер ковриком, отошел на несколько шагов.
Так, все готово: Маннеринг тщательно прицелился и выстрелил. Как он и предполагал, звук выстрела получился совсем негромким. Пуля врезалась точно в середину полена.
Размотал остатки коврика и открыл окно, чтобы выветрился запах пороха и сгоревшей ткани. Потом достал небольшие стальные тиски, закрепил в них полено, надпилил его с двух сторон по линии движения пули. Взял молоток и резко ударил. Бревно раскололось на две половинки, упавшие на пол.
С ними упала и пуля.
Маннеринг все прибрал и прошел в свой кабинет. Из гостиной раздавались голоса Лорны и Анны. Сел за рабочий стол, включил над головой специально приспособленную лампу, достал увеличительное стекло, взял пинцетом пулю и стал ее внимательно изучать. Линии нарезки были отчетливо видны. Разложив полученные в полиции фотографии, принялся сравнивать их с пулей, выпущенной из револьвера Кертни.
Стопроцентную гарантию при таком исследовании дать, конечно, трудно, но Маннеринг был почти уверен, что пуля, лежащая перед ним, и пуля, попавшая в голову при ограблении, выпущены из одного ствола.
Похоже, что к Кертни перешел револьвер по наследству от Аллена, а значит, он мог унаследовать и что-нибудь еще. Маннеринг сравнил описание драгоценностей из сейфа Кертни со списком украденных бриллиантов. Сходства никакого.
Вынул любовные письма.
Читал невнимательно, в основном обращая внимание на подписи. Первой встретилась подпись – Юстас. Юстас
Письма из второй пачки были еще более страстные. Адресов тоже не было. Что касается имен, то к мужчине обращались по имени – Джордж, а к женщине – Уин.
Маннеринг запер письма в ящик письменного стола и взял адресную книжку. Уже на третьей странице прочел:
«Юстас Р. Штафер 19, Конвой-стрит, площадь Слоан, С. В.»
Все становилось понятным. Анну Штафер шантажировали из-за ее отца.
Маннеринг ушел в гостиную. Было заметно, что Анна плакала, но потом сумела справиться с собой.
– Хорошо, что ты пришел, Джон. Анна мне все рассказала.
– Вы были так добры ко мне, – произнесла девушка. У матери Анны очень слабое сердце, и любое потрясение способно убить ее. Отца девушки шантажировали из-за романа, начавшегося и закончившегося несколько лет назад.
Он выплатил шантажисту так много денег, что разорился.
– Когда у отца просто не осталось денег платить этому подлецу, Билл Кертни переключился на меня, – объяснила Анна. – Началось все недели три назад. Конечно, тогда я об этом ничего не знала, просто видела, что отец чем-то очень сильно расстроен, объясняла это неудачами в коммерческих делах. У меня было несколько сотен фунтов, и все сейчас у Билла. Он продолжал требовать еще. Он преследует меня почти каждый вечер. И сегодня сказал, что ему срочно требуется сотня фунтов. И он намекнул...
Девушка замолчала.
– Что было бы гораздо проще вынести что-нибудь из магазина, да? – высказал предположение Маннеринг.
– Вы догадались?
– Это было совсем нетрудно. Кертни пользовался для шантажа письмами вашего отца?
– Да. Я просто не могу понять, как отец... – Анна вновь замолчала. – Бесполезно сейчас копаться в этом. Знаю наверняка, что если об этом станет известно матери, это убьет ее.
– Я сам разберусь с Уильямом Кертни, – пообещал Маннеринг. – Вам не надо сейчас ни о чем беспокоиться, Анна, уверяю вас. Пусть Кертни думает, что вы еще боитесь его. Делайте то, что он вам советует, рассказывая мне обо всех его действиях. У него уже нет этих писем. Но вам об этом он ничего не скажет. Делайте вид, что ничего не знаете.
– Но как вы можете быть так уверены? Маннеринг вынул из кармана пачку писем, провел Анну в кухню, открыл печь, бросил пачку в огонь.
Когда догорал последний конверт, зазвонил телефон.
Глава 11
ДОКЛАД
– Докладываю, – в трубке звучал радостный голос Читтеринга. – Кертни прибыл минут через десять после вашего отъезда. Четверть часа находился в квартире, потом выскочил из дома как ошпаренный. Ну и запаниковал же он! Первым делом бросился к телефонной будке и кому-то позвонил, потом помчался к ближайшей станции метро. Я оставил «остин» и пошел за ним следом. Вышел он в Илинге, там его ждал в машине какой-то мужчина. Кертни вскочил в нее, и они смылись. Такси поблизости не оказалось. Так все и кончилось.