Нападение
Шрифт:
– Я, – ответил мужчина и вопросительно кашлянул. – Чем могу служить?
– Мы к вам по дэлу, Аркадий Иванович, – сказал Арам, обозначив себя во множественном числе.
– Какие у меня теперь дела? – спросил Соломин. – Кефир, клистир, сортир…
– Зачем вы так?! – Арам развел руки в притворном возмущении. – Такой мужчина – вах-вах!
Они прошли в квартиру. К удивлению Арама, она оказалась чисто прибранной и ухоженной. На стеллаже рядом с окном лежали многочисленные образцы минералов – красивые камни разных цветов и размеров.
– Любите? – спросил Арам.
– Не просто люблю. Это – моя жизнь. Я же геолог…
Арам вытащил из чемоданчика бутылку, поставил ее на стол.
– Настоящий армянский. Ереванский разлив. Для знакомства.
Соломин растерянно взмахнул руками:
– Вы уж простите, но я дожил… И закусить нечем. Хлеб, молоко…
– Какой разговор! – воскликнул Арам вдохновенно. – Все есть, дорогой. Лимончик, колбаса… Зачем в гости идти, если ничего нэт?
Вскоре они сидели за столом. После первой рюмки щеки у хозяина зарделись, он оживился, стал подвижней.
– Так вы по какому поводу? – спросил геолог, с наслаждением посасывая лимонный кружок.
– Вот, приехал из Кизимова. За совэтом.
– Интересно! – удивился Соломин. – Чем же я могу помочь?
– Там, Аркадий Иванович, как вы знаете, военная база… Была…
– Почему была? Разве ее ликвидировали?
– Пока нэт, но жить ей осталось мало. Конверсия, как вы понимаете. И вот мы решили купить там, по случаю, складские сооружения.
– Извините, кто это «мы»? – спросил Соломин и потянулся за бутербродом.
Арам тем временем вновь наполнил рюмки..
– Мы, дорогой, это малое предприятие «Экомастер». Ваше здоровье, уважаемый!
Они осушили рюмки.
– И при чем тут я? – удивился Соломин.
– Нам необходимо знать, что покупаем. Часть хранилищ базы находится в скальном грунте. Говорят, что существует опасность обвала. Военные отрицают. Им лишь бы ненужное имущество сбыть с рук. Вы помните это место?
– Как не помнить? Целый год изысканий… Помню прекрасно.
– И что там?
– Неудобное место. Мощный надвиг. Под доломитом пластические глины. Еще ниже – водонасыщенные слои. Это огромный каменный бутерброд на масляной подстилке. Статическое равновесие здесь хранится до первого катаклизма.
– Что вы имеете в виду?
– Сейсмику, – уклончиво ответил Соломин.
– Разве район сейсмичен? – удивленно спросил Арам. – Это же не Армения.
– Любой военный объект должен учитывать сейсмику, – сказал Соломин и усмехнулся. – На случай ядерного удара.
– Понятно. И что может породить встряска?
– Если произойдет нарушение связей, огромная масса скал со скоростью курьерского поезда пойдет по наклонной в сторону озера.
– Но там казармы, сооружения…
– Значит, все же построили? – растерянно спросил Соломин. – Надо же! Ведь мы строго предупреждали! Безобразие!
– Выходит, покупать хранилища опасно?
– Да. Это как дамоклов меч – над головой на нитке. Можно сто лет под ним стоять – и повезет. А может через час оборваться.
– Вы считаете, тратить деньги не стоит?
– Может, и стоит, но опасно. Если хотите, я посоветуюсь с Ковалевым. Мы вместе проводили изыскания…
– Мне достаточно вашего мнения, дорогой Аркадий Иванович. Вполне! Решение уже принято. Давайте еще по рюмочке. Прекрасный коньяк, верно?
…Два дня спустя после визита Арама в Москву в вечерней газете на последней странице появилось скромное сообщение в траурной рамке о скоропостижной смерти ветерана труда, старейшего работника Гипроспецсора – Государственного института специальных сооружений – Аркадия Ивановича Соломина, которая последовала из-за сердечной недостаточности.
6. Райцентр Кизимов
У Клыкова гудели. Стол ломился от напитков и разносолов. В центре застолья, на почетном месте, сидел прапорщик Лыткин – новый знакомый хозяина.
Слева от прапорщика устроился Топорок. Еще левее – Веруньша, разбитная бабенка с вокзальной площади, волею Клыкова изъятая на время из бизнеса «нижнего этажа».
Прапорщик «долбанул» два полных фужера «Столичной», раскраснелся, повеселел. Вилка ему явно мешала. Он бросил ее и, подвинув к себе миску с соленой капустой, цеплял добрые порции пальцами, отправлял их в рот, запрокидывая голову, и при этом блаженно жмурился.
– Я думал, твой Лыткин гнилой интеллигент, – сказал Клыков Елизарову негромко, но так, чтобы его услышал и прапорщик. – А он, оказывается, свой парень!
Прапорщик перестал жевать, повернулся к Елизарову:
– Это ты меня интеллигентом выставил?
– Что вы, товарищ прапорщик…
– Зови меня Лёней, – прервал его Лыткин. – Мы на «ты»…
Клыков опустил на его погон широкую ладонь:
– Это по-нашенски! – Подмигнул Верочке. – Ты что, Веруньша, в одиночестве маешься? Обратила бы внимание на Лёню. Или не нравится?
– Я их стесняюсь, – произнесла Веруньша кокетливо. – Они такие строгие…
– Откуда такое мнение? – взбодрился Лыткин. – Я в хорошей компании без закидонов…
– Вова, – попросил Клыков Топорка, – пересядь. Пусть Лёня за девушкой поухаживает. Ты не против, Веруньша?
Пока они менялись местами, Елизаров поднялся, вознес вверх фужер.
– Предлагаю выпить за гостеприимного хозяина, – торжественно провозгласил он. – За Тимофея Васильевича. За его добрую и широкую натуру, умение сплотить вокруг себя хороших людей.