Напиши мне ответ
Шрифт:
— Да я и не из-за нее, — тихо сказал Генка. — Я так, вообще… Нельзя же ни за что в человека огрызком кидаться. Пусть даже в Пилюлю.
Магнитофон
В тот день я пошел учить уроки к Генке.
Генка открыл дверь и стремительно потащил меня в комнату. На столе, сияя никелированными пластинами, стоял магнитофон. Но не просто магнитофон, а переносный транзисторный, чуть больше коробки из-под пирожных.
— Гляди, — сказал Генка, —
И Генка, взяв магнитофон, изобразил, как он пойдет по улице.
— Но ты еще самого главного не знаешь, — продолжал он. — Скоро мы с тобой отличниками станем. Ты что-нибудь про обучение во сне слышал?
— Вроде слышал.
— Ну так вот. Записываем на пленку какой надо параграф, включаем магнитофон и ложимся спать. Просыпаемся — и все выучено. Уловил? А теперь давай послушаем, какой у тебя голос на магнитофоне.
Генка достал микрофон, подключил его и, покрутив какие-то ручки, сказал:
— Ну, говори.
— А что говорить-то? — спросил я.
— Что хочешь, то и говори.
Но у меня в голове ни одной мысли. Слова все куда-то разбежались.
— Не знаю, что говорить, — сказал я.
— Ну хоть полай.
Я залаял.
— Хватит, — сказал Генка. — Разлаялся. Ты лучше спой чего-нибудь.
— А чего?
— Откуда я знаю. Чего-нибудь.
И я как можно громче запел:
Из полей уносится печаль…Но тут Генка стал чихать, и я перестал петь.
— Теперь послушаем, что получилось, — сказал он.
Запись вышла хорошая, и мы смеялись до слез. Особенно здорово записалось мое пение и Генкино чиханье.
— А сейчас — за дело, — сказал Генка. — Что там на завтра учить?
— Я думаю с географии начать. Помнишь, Анна Михайловна грозилась тебя спросить. Да и у меня всего один трояк.
— География так география, — бодро сказал Генка. — Что там задано?
— Реки Западной Сибири.
Я открыл учебник, и Генка медленно, с выражением прочел страницу об этих реках.
— А теперь — спать.
Он лег на кровать, я — на диван. Сначала я слушал запись, потом перестал, но уснуть не удавалось.
— Генка, — сказал я, — не уснуть никак.
— А ты постарайся, — ответил он с кровати. — Учиться всегда тяжело.
— Магнитофон мешает, — сказал я.
— Мне тоже мешает, — признался он.
— Знаешь что, — сказал я, — давай пока его выключим. Когда я усну, ты его включишь. И я один во сне поучу. Потом ты меня разбудишь. Тогда я подежурю, а учить во сне будешь ты.
— Идет, — сказал он.
Магнитофон замолчал, и сразу стало так хорошо, тихо…
Разбудила нас Генкина мама. На улице уже горели фонари, а по телевизору должен был начаться детективный фильм.
— Что-то я ничего не запомнил, — буркнул я.
— А ты и не мог ничего запомнить, — мрачно сказал Генка. — Пока я ждал, когда ты уснешь, я и сам уснул. А магнитофон молчал.
— Что же делать?
— Есть идея. Тебя ведь завтра не обязательно спросят.
— Могут и не спросить.
— А меня точно спросят. Так вот. Берем завтра в школу магнитофон с записью этого материала. Когда меня вызовут, ты незаметно включишь магнитофон, и все подумают, что я отвечаю.
— Но ведь ты должен будешь рот открывать?
— Ерунда. Рот я открывать буду. А чтобы не заметили, что это не я говорю, я голову пониже опущу. Будто думаю.
Я согласился, и мы пошли смотреть телевизор.
На следующий день география была первым уроком. Мы с Генкой сидим на последней парте, и замаскировать магнитофон было просто. Все расселись, вошла Анна Михайловна и первым, как мы и ожидали, спросила Генку.
— Сейчас Петров расскажет нам про реки Западной Сибири, — сказала она.
Генка встал, опустил голову и зашевелил губами. Я врубил звук и включил магнитофон. Через несколько секунд оттуда послышался мой сдавленный голос: «А что говорить-то?» — «Что хочешь, то и говори», — отвечал Генкин голос. «Не знаю, что говорить», — сказал мой голос. «Ну хоть полай», — сказал Генкин голос. Я похолодел. Генка перепутал кассету, и вот из магнитофона понесся лай.
— Выключай скорей! — шипел Генка.
Но я так растерялся, что забыл, как выключать. Кассета крутилась, я лаял, пел, Генка чихал, а в классе стоял такой хохот, что я думал, стены обвалятся. Даже Анна Михайловна так смеялась, что не поставила Генке двойку.
После этого мы решили учить уроки по-старому. Но все-таки мы не в обиде. Магнитофон — вещь хорошая.
До свидания, лошадь!
Я вышел во двор и сразу ее увидел. Масть ее была коричневая, а длинная, спадавшая на глаза челка — светлая, почти белая…
«Лошадь! — подумал я. — Вот здорово! Настоящая лошадь!»
И мне почему-то захотелось это слово вслух произнести: лошадь!
Я остановился и даже забыл, что мама меня за дыней послала. А лошадь как ни в чем не бывало стояла и асфальт нюхала. Рядом с ней, облокотясь о телегу, стоял возчик в длинном брезентовом фартуке. Возчик посмотрел на меня и заговорил, будто мы с ним давно знакомы:
— Ну что, студент, видал агрегат в одну лошадиную силу? Техника, так сказать, на грани фантастики. И капремонта не требует. А ты говоришь.